От чего у Амалии Павловны пробежали вдоль по спине нехорошие, колючие паучки.
– Что же вам не нравится? Неужели вы ратуете за возвращение назад, в Темные века? Родство человека и Вольера? Наперед можно предсказать, чем оно закончится, – она уже начинала сердиться из‑за того, что никак не могла найти с этим загадочным стариком общий для них обоих язык.
– Да не ратую я за возвращение! Во‑первых, потому что оно невозможно. А во‑вторых, вы снова с завидным упрямством пытаетесь смотреть только назад. Забудьте вы про чувство вины – особи, если вас это утешит, виноваты перед Новым миром куда больше. Но что этот Новый мир ждет впереди? Угроза здесь вовсе не со стороны Вольера, они давным‑давно отстали и потеряли свое значение. Их эволюционная ниша определена и лишь от вас зависит – сохранить ли ее вообще. Вы же нынче живете без борьбы, отвоевались и хватит. Но не бывает так. Думаете, постепенное улучшение человеческой разумной природы – это настоящий эволюционный путь? Шаг за шагом вы станете совершенней и праведней? Нет, милая моя госпожа когнитивный психотехник! Не будет этого никогда. Не сегодня завтра из вашей собственной массы произойдут иные существа, и рано или поздно вы станете им очень сильно мешать… Не усмехайтесь! – дребезжащий тенор его перепрыгнул на высокие визгливые ноты. – Вы обманываете себя, полагая, будто сможете с разумными разумно же договориться! Блажен, кто верует. Разум не всегда идентичен морали в понимании интеллигента‑носителя. Тем более он может оказаться вовсе не человеческим. А вам совершенно нечем защитить себя. Более того, вы даже не задумываетесь о такой возможности, – он, кажется, ослабел. Вновь отошел за низенькую конторку, навалился на нее одним плечом.
– Хорошо, я поняла вас и выслушала достаточно. Если ваша предполагаемая опасность вдруг возникнет… Когда она возникнет, я думаю, люди Нового мира как‑нибудь разберутся, что им делать и чем спасти себя, – ей уже не хотелось и дальше говорить с ним. Что она ждала услышать? Все, что угодно, только не стариковский лепет о вселенских страшилках. Хватит с нее одного Игнаши, с его постоянными кошмарами о ядовитом драконе, стремящемся коварно вырваться из своих пут. – Но вернемся к мальчику Тиму. Вы не желаете помочь, что ж, дело ваше. Однако имейте в виду, господин Фавн. Без правильной психологической помощи у него может развиться необратимый Адамов комплекс, ведь он считает себя первым в истории человеком такого рода и в неопределенном статусе. В будущем, в которое я, между прочим, именно смотрю, это, вероятно, приведет к абсолютной неспособности полноценной идентификации личности.