Способы для этого существовали традиционные.
«Снова положить „макаров“ в снег за коммерческой палаткой. Обеспечить охрану места до того, как приедет следователь… Договориться с начальником розыска Домодедова и найти пистолет снова. В присутствии понятых. Оформить протокол…»
Игумнов еще на ходу все продумал.
«Но прежде криминалист-эксперт должен убрать отпечатки Николы со ствола. Если этого не сделать его как раннее судимого мгновенно отыщут по картотеке пальцевых следов…»
Имя Николы не должно было появиться в уголовном деле ни в коем случае. Игумнов это гарантировал…
«По другому им его не найти…»
Даже, если комуто и пришла бы в голову шальная мысль — проверить «Анчиполовского», сидевшего в камере с Русланом, его ждала бы неудача. Никола находился там под фамилией мужика, которого никогда не видел и который годами не выходил из дурдома…
Как и люди, оружие проходило регистрацию.
За каждым стояла своя история. Читать ее было интересно, как искусную агентурную разработку. Как и у людей, у оружия могло быть преступное прошлое.
«А может и настоящее…»
Но что за этим конкретным?
Игумнов вгляделся в четко выбитый номер на затворе.
Первым делом, пистолет следовало проверить по картотеке разыскиваемых стволов. «Макаров» мог принадлежать комуто, имеющему право на ношение огнестрельного оружия. Например, комуто из ФСБшников или другому менту…
Неожиданная мысль пришла вдруг в голову:
«Советник генерала Ткачука принимает все случившееся слишком близко к сердцу… Не потому ли, что пистолет значится за их фирмой?!»
Игумнов не успел додумать мысль до конца, как ему позвонили. На всякий случай он убрал пистолет в сейф, потом снял трубку.
— Слушаю, Игумнов…
Звонили из «Освальда».
— Минуточку! С вами будут говорить…
У телефона был все тот же советник генерала Ткачука полковник Холин.
«Вот уж воистину: не произноси имя дьявола к ночи…»
— Доброе утро. Это снова я… — Холин был настроен благодушно. Пошутил. — То никогда, то по нескольку раз за ночь…
— Видимо тому есть причина…
— Да. Сейчас вам должны передать или уже передали пистолет «Макарова»…
Скрипнула дверь. На пороге показался Качан. Он слонялся по зданию, не знал, куда себя деть.
Игумнов сделал предупреждающий жест.
Старший опер молча сел.
— Пожалуйста, ничего не опровергайте, пока я не договорю. Чтобы потом ничего не усложнять…
Опровергать и в самом деле было бесполезно и глупо.
Генеральская фирма не сидела сложа руки. Можно было лишь удивляться: информация о доставленном Николой пистолете поступила в «Освальд» уже через несколько минут…
«Откуда? Кто?! Из Линейного Управления?!»