В заключении особистов можно было не сомневаться.
«Связь с сомнительными лицами из коммерческих структур, пьянка, женщины легкого поведения и как результат потеря бдительности и утрата табельного оружия и удостоверения личности…»
Классическая этиология ментовского преступления!
Утром на его службе можно поставить крест.
Впереди предстоял еще суд чести среднего и младшего начальствующего состава. Увольнение с передачей материала в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.
В реакции прокуратуры можно было не сомневаться.
«Полный облом…»
Закончивалась жизнь, о которой не расскажешь никому, кто ею не жил…
Уборщик, скалывавший снег в конце платформы, прошелся еще метлой по кромке, сложил орудия труда. Качан двинулся к нему.
Еще кружилась голова, но слабость понемногу проходила.
Уборщик не уходил. Встретил вопросом:
— Что? Пооблегчили?
— Есть немного.
Качан узнал его.
«Пенсионер-подполковник, бывший начальник патрульнопостовой службы…»
Качан еще застал его действующим:
«Бравый строевик — хохол из правофланговых…»
Сейчас перед ним был худой высокомерный старик. Он не стал прирабатывать по месту прежней службы. Работал физически по ночам, с коллегами почти не встречался.
Качана он не помнил. Спросил, как обрадовался:
— Сняли часы — то?!
— Ну! — Старший опер не стал разочаровывать:
Отставник был удовлетворен. Предположил уверенно:
— Еще и бумажник, наверное… — Его радовала собственная сметливость. — Кошелек — это они берут обязательно! Денег, наверное, много было?! — Он быстро смекнул. — Вчера на ЗИЛе получка… До рубля взяли или чуть оставили?..
— На метро осталось… Вы все видели?
Бывший милиционер осклабился:
— А как же! — Он плохо слышал, потому почти кричал. Голос разносился далеко по платформе. — Двое. Оба высокие, в коротких куртках. Знаешь, какие сейчас носят. И без головных уборов… Тут как раз электричка отправлялась…
— Из Москвы?
— Да.
— Откуда они подошли? С электрички?
Этого не скажу… Когда мне смотреть? — Отставник кивнул на расчищенный прямоугольник платформы. — Да и наблюдатьто?! Сам понимаешь… Запросто голову оторвут!
— Ушли они через мост?
— Не знаю, куда делись… — Розыскная сторона дела его уже больше не интересовала. — Может на мост ушли или туда, к палаткам, чтобы сразу пропить. Может в электричку сели…
— Электричка была последней?
— Последняя, — он снова засобирался уходить.
Сочувствия в его голосе Качан не почувствовал.
В глазах отставника он был потерпевшим. Таких — фуцанов, фраеров, лохов, терпил — надо было учить и учить, чтобы знали!..
— Вы их узнаете?
Бывший начальник отделения даже возмутился — ему быть свидетелем! Чего я видел? Высокие молодые… Меньше пить надо!