Что за божественная скульптурная группа, которой вскоре все же придется отдохнуть. Прижавшись телом к телу, они угрожают друг другу. Визжа из-за нескольких последовавших промахов, директор вяло падает на жену, столь удачно оснащенную. Он собрал основательный урожай на ее самом дорогом, настоятельно рекомендуемом поле, новые корма тут уж не скоро взойдут. Его поток бурно изливается наружу, и боги вместе с заместителями директора по персоналу с силой отбирают то, что принадлежит только им, у слуг, преподнесенных на золотой тарелочке. Выберите и вы самое лучшее из этого множества и посмотрите: у вас это уже есть дома, назовите ее своей лучшей половиной, и пусть она стоит перед раковиной с грязной посудой, пусть чистит, драит и потеет!
В этот раз директор проявил себя и осчастливил жену. Однако завтра он снова может переборщить, выстрелить от бедра и купить билет в любом направлении. В любом случае, женщину по-прежнему охраняют и вожделеют, дорожки вокруг могут разбегаться в разные стороны, ведь есть столько путей, чтобы по ним шагать, в театр, на концерт, в оперу по абонементу, и можно облизать и вновь упаковать вещь, которую директор с визгом протягивает жене. Он перевернул ее на спину и обрабатывает себя прямо над ее лицом. Вниз тянется тонкая ниточка слюны, и на губы женщины снова укладывается крупная мясистая ягода, залитая соусом, мягкий усталый сосунок. М-м-м, так — хорошо. Он требует, чтобы она снова очистила его от всего, что он выудил из ее кухни, окунаясь в самую глубину. Сначала кромку берега, потом весь ствол, так создается порядок, и в мельчайших складках тоже, ведь сегодня придется еще ехать на машине, и чехлы надо поберечь от его активной пены. А еще Герти предстоит обцеловать покрытый волосами мешочек, если только это не приведет к печальным последствиям. Директор разрывает на жене платье одним единственным рывком, словно шкуру на змее, одновременно нашептывая ей, что завтра она получит два новых. Он с силой распахивает платье спереди. Тело Герти с удобной высоты покрывают поцелуями, затем его снова пристегивают к сиденью, с которого оно свешивается, не реагируя ни на один взгляд, на него устремленный. Директор рвет на Герти белье и обнажает весь ее покосившийся фасад; скоро вновь, пусть и снаружи, за пределами потертых портфелей, появится приветливая зеленая травка, после одного-двух месяцев ярма! Здание, в теплой тени которого побарахтался господин директор, доступно взорам встречного ветра и людей, бредущих домой поодиночке. Женщина не похожа ни на одну из киноактрис, по меньшей мере, ни на одну из тех, которые мне известны. Вокруг тишина. Михаэль подглядывает из окна и вновь старается вырасти и укрепиться, чтобы добыть из себя самое лучшее и самое обильное. Далеко не каждый способен явить красивую плоть, чтобы вести с нею доверительную беседу. Верность — прирожденное качество директора, ему тут самое место. Мы — послушное стадо этого дома, и мы согреваем господ, когда в том есть необходимость.