Земля сильно обледенела. Усталый гравий рассыпан по плитам, словно кто-то что-то потерял в этом климате. Община распорядилась посыпать дороги гравием, чтобы автомобили не повредили себе шины. Человеческие пути не посыпаны ничем. Беззаботная прогулка безработных с их легкой походкой лежит грузом на бюджете, но не давит на снег. И кто-то, чьи руки уже заняты бокалами с вином и переполненными тарелками с холодными закусками, распоряжается их судьбами. Политикам тоже приходится держать свои плещущие через край сердца нараспашку. Женщина ступает по обочине. Тут действует закон катализатора: если не добавить денег, окружающая среда не отреагирует на нас, честолюбивых путников. И даже лес обречен на смерть. Распахните окна и впустите свои чувства! Женщина покажет вам, чем болен мир мужчин.
Беспомощно загребая руками, Герти стоит на льду, выставляя себя напоказ. Полы халата развеваются на ветру. Она хватается за воздух. Каркают вороны. Она выбрасывает руки вперед, словно посеяла бурю и не в состоянии постичь ветер, который поднимается вокруг нее в День матери или у водопоя ее плоти, когда губы мужа ныряют под скатерть, чтобы полакомиться вволю. Женщина всегда следует за матерью-землей, с которой ее часто сравнивают, следует, чтобы раскрыться и поглотить мужское естество. Может, прилечь ненадолго прямо в снег? Вы не поверите, сколько пар обуви осталось у этой женщины дома! Кто постоянно вдохновляет ее покупать все новые платья? Господин директор считает за людей тех, кого можно потреблять или сделать потребителями. Так здесь разговаривают с людьми, лишенными работы, с теми, кем питается фабрика и кто сам тоже хочет есть. Директор вдвойне дорожит ими, если они играют на музыкальных инструментах и могут петь хотя бы вполглотки. Струятся струны, тянет меха гармошка. Время проходит, но оно должно говорить с нами. Ни минуты покоя. Стереоустановка ведет свою нескончаемую песню, извольте слушать, если у вас есть терпение, но нет скрипки! Стены комнаты вздымаются, отблеск света пробивается к нам наружу, расходы на спорт и отдых растут до небес, и людей снова приводят в нужную кондицию на операционных столах.
Из супермаркета выныривают товары, и люди вылавливают их. По субботам мужчина помогает женщине уловить товар в сети; и рыбаки затягивают песню. Этот простой способ мужчина уже изучил. Он молча обретается среди женщин, подсчитывающих мелочь в кошельке и борющихся с голодом. Каким образом два человека могут добиться подобного единства, если мы не можем даже взяться за руки, чтобы замкнуть людскую цепь на демонстрации за мир во всем мире? Женщину сопровождают, за ней несут пакеты и сумки, не топая от гнева ногами и не гнусавя гнусности. На людях директор выпячивает грудь, он теснит их в сторону и смотрит, что покупает жена, хотя это — задача хозяйки дома. Он, словно Бог, движется, возвышаясь над своими творениями, которые подобны малым детям, не способным устоять перед искушениями, безбрежными как море. Он заглядывает и в другие корзинки с товарами, в чужие декольте, из которых громко кашляют тяжелые простудные заболевания и в которых настойчивые желания укрыты шейными платками. В домах холодно и сыро, жилища стоят прямо на берегу ручья. Когда он смотрит на свою жену, рука которой трогает упакованные в прозрачную пленку мертвые тушки в морозильной камере, смотрит на ее непышную плоть, на красивую одежду, то на него нападает чудовищное нетерпение, желание немедля обрушиться на женщину всем весом собственной плоти, чтобы узреть, как его отросток воссияет от легкого прикосновения ее пальцев. Ему хочется видеть, как его славный зверек просыпается под покрытыми бледным лаком коготками, чтобы вновь уложить его на покой в ее теле. Пусть уж она в своей шелковой ночной сорочке как следует постарается! Не всегда ведь ему проделывать всю работу, выпрастывая сверху ее груди и укладывая их на свои ладони. Пусть хотя бы разок она сама подаст себя к столу, предложит самым угодливым образом, чтобы ему не пришлось прежде целых полчаса собирать плоды с ее куста. Все напрасно. У кассы он держится немного позади, разглядывая сзади зияющую пустоту своей собственности, а перед ней на ленте заискивающе пляшут товары. Вокруг него пританцовывают несколько служащих супермаркета, у которых он забрал детей, одних на фабрику, другие были вынуждены уехать или же предаются пьянству. Этому господину все по плечу!