— Пару раз.
— Они хотели вас похитить?
— Они хотели меня убить за то, что я помогаю людям!
«Боже, какую чушь я несу!» — ужаснулся про себя
Данилов.
Работал одно время на шестьдесят второй подстанции фельдшер Алеша Сапожков. Фельдшер как фельдшер, только вот с «психами» управляться не умел — выкладывал им в глаза всю правду. «Психи» негодовали, не желая признавать очевидного, и норовили нанести Алеше разные увечья. Алеша как мог оборонялся, а «психи» потом писали на него жалобы. Данилов во время совместных дежурств пытался объяснить Алеше ошибочность подобного поведения, но — безуспешно. После очередной драки на вызове Тюленьков пригласил Алешу к себе в кабинет и предложил ему «или — или». Или уходи сам, или вылетишь со «скорой» с треском и звоном. Алеша предпочел уволиться по собственному желанию.
— А меня — за то, что я отказался отдать им свою печень! — сообщил Игорь Иванович.
— Без печени человек жить не может, — Данилову было приятно сказать хоть что-то разумное.
— Им до нас дела нет. Мы — подопытный материал, и только!
Пациент понемногу начал возбуждаться. Покраснело лицо, загорелись глаза, движения стали более резкими.
То ли обрадовался, что обрел в докторе единомышленника, то ли просто надоело спокойно лежать.
В комнату вернулась Вера.
— Все машины в разъездах, — посетовала она. — Сказали — долго ждать придется.
В наладоннике, полученном от фельдшера, Данилов, как и ожидал, обнаружил записку.
«Диагноз шизофрении установлен с 1993 года. Обострения — 1–2 раза в год. В последний раз лечился стационарно в прошлом году. Амбулаторно принимал амитриптиллин и трифтазин. Самовольно бросил пить таблетки восемь дней назад. Со вчерашнего дня — депрессия и мания преследования. Боится ведьм, которые хотят забрать себе его сердце и печень. Не буйный».
Поблагодарив Веру взглядом, Данилов незаметно для пациента переместил записку в карман халата и как бы между делом заметил:
— Ждать долго, Игорь Иванович, хорошо бы еще укольчик, поддерживающий сердечную деятельность, сделать. А то как бы вам хуже не стало…
— Раз надо — делайте! — разрешил пациент и тут же спросил: — А какой укол?
— Альфа-амилазу, — Данилов многозначительно посмотрел на Веру, — протеолитический фермент, растворяющий тромбы и препятствующий их образованию. Укол внутримышечный.
— А какую дозу, доктор? — Вера, все правильно поняв, выудила из ящика ампулу с раствором аминазина, «тормозящего» нейролептика, и издалека показала ее Данилову.
На вид в мужчине было килограмм восемьдесят — восемьдесят пять веса.
— Одну ампулу, — одобряюще кивнул Данилов.