— Мое ничтожество, Ваша милость.
За последние четыре-пять лет явных крупных хищений не обнаружилось. Крали обычно коз, козьи шкуры, шерсть.
— Уж шкуры-то мы во всяком случае можем продать, — сказала Пенелопа, — в особенности овечьи, да и шкуры быков, которых они сожрали. А шерсти для тканья нам хватит еще на полгода.
Она улыбнулась. Старуха, несмотря на приступ близорукости, не могла не заметить мимолетную улыбку хозяйки. Она тоже скорчила беззубую ухмылку:
— Да, в ткацких мастерских работа спорится.
У них была тайна, которая после громкого скандала с тканьем уже перестала быть тайной; но все же это был их женский сговор — то, что давало им повод перемигнуться.
На шестнадцатый год после отъезда Супруга крупные земельные угодья, виноградники и оливковые рощи, стада овец, коз и свиней на острове, крупный рогатый скот на Левкаде и Большой земле стали в Итаке Вопросом вопросов. Женихи — вернее, та их часть, которую составляли местные хозяйчики, — образовали так называемую Партию Прогресса, опиравшуюся на поддержку извне. Партия стала для них орудием приобретения большей власти. Под прогрессом женихи понимали ужесточение рабства и милитаризацию и намерены были методом забвения отменить Народное собрание, Агору, которая, собственно говоря, не собиралась с начала Троянской войны. Вместо нее все вопросы должен был единолично решать Совет старейшин или Верхняя палата. Партия Прогресса требовала реформ ради всеобщего блага — а под реформами ради всеобщего блага подразумевалось, что огромные земельные угодья и торгово-промышленные предприятия Супруги (а стало быть, и политическое влияние, с ними связанное) должны перейти в руки кого-нибудь из молодых вождей — того, за кого она выйдет замуж.
Само собой, зрелая, хорошо сохранившаяся красота Пенелопы тоже играла определенную роль в их притязаниях. Пенелопа была гордостью дома, гордостью знатных родов и всего города. Женихи почитали ее, но окольными путями, прибегая к всевозможным уловкам и ухищрениям, оказывали на нее нажим, и верная Эвриклея с ее разветвленными связями на материке видела, что им удалось кое-чего добиться. Тем не менее, пока Пенелопа хорошо управлялась с хозяйством и ее нельзя было упрекнуть в экономической несостоятельности, сторонники Партии Прогресса не могли подчинить Супругу своей власти даже с помощью Народного собрания. Мы ни на минуту — пусть даже это будет минута боговдохновенной риторики или героического бряцания оружием, — ни на минуту не должны забывать, что речь шла об экономической борьбе, о практической выгоде, о барыше и захвате.