, т. к. Павел во время своего второго пребывания в Коринфе проживал в доме Гаия, которого он крестил (I Кор. 1, 14). В каком смысле ап. Павел называл Гаия гостеприимцем «всей церкви»? Если обратить внимание на прилагательное при церкви — «всей — olhs», то вряд ли может быть сомнение, что речь идет о собраниях всей церкви, которые происходили в доме Гаия. Он «хозяин» коринфской церкви, т. к. в его доме происходили Евхаристические собрания. Если коринфские христиане могли собираться в доме Гаия, то почему ефесские христиане не могли собираться в доме Акилы и Прискиллы? Акила был таким «гостеприимцем» Ефесской церкви, каким был Гаий для Коринфской. Тот же смысл имеет выражение «h cat oicon ecclhsia» в посланиях к Колосянам и к Филимону. Таким образом, мы приходим к заключению, что «h cat oicon ecclhsia» была местная церковь, собирающаяся на Евхаристические собрания в доме тех лиц, которые предоставляли свой дом для нужд церкви.
«Домашних церквей» не существовало в апостольское время. Это есть благочестивый миф. Как часто бывает, благочестие не всегда является критериумом догматической правильности. Как я уже указывал выше, существование «домашних церквей» вступало бы в противоречие с природой Евхаристического собрания, которое было собранием всех на одно и тоже. Кто защищает «домашние церкви» в апостольское время, должен задуматься, как объяснить тот факт, что последующие памятники ничего о них не говорят. Повидимому, первые «домашние церкви» появляются в Никейскую эпоху. Церковная власть сначала решительно противилась тому, чтобы в них совершалась Евхаристия. Я напомню 58–е правило Лаодикийского собора, запрещающее совершать Евхаристию в домах. Если считать, что 31–е правило Трулльского собора( 692 г .) допускало возможность совершения Евхаристии с разрешения епископа в домашних церквах, то возникновение этой практики надо отнести к середине или к началу VII–гo века. Если бы в апостольское время существовали домашние церкви, то непонятно, почему церковная власть противилась бы апостольской практике.
4. Если мы допустим существование в апостольское время нескольких Евхаристических собраний, то тогда процесс развития церковного устройства приобретает почти что парадоксальный характер. Надо тогда признать, что в начальной точке местная церковь имела несколько Евхаристических собраний, затем устанавливается в ней одно Евхаристическое собрание, которое в свою очередь раздробляется опять на несколько Евхаристических собраний. Существование во II–м веке промежуточной стадии указанного исторического процесса совершенно бесспорно. Я уже указывал, что во время Иустина Мученика в Риме было одно собрание. В эпоху Игнатия Б. в Антиохии только епископ мог совершать Евхаристию, а следовательно в антиохийской церкви было также одно Евхаристическое собрание, хотя в ней уже существовали тенденции к образованию отдельных собраний. Парадокс предполагаемого развития церковного устройства заключается в том, что местная церковь приходит к одному Евхаристическому собранию в то время, когда численный состав местных церквей значительно увеличивается. Это было самое неблагоприятное время для перехода к одному Евхаристическому собранию, особенно еще и потому, что это время падает на эпоху гонений.