Мнемонические стимуляторы — «Немо» — представляли собой маленькие аппараты, функция которых, как следовало из названия, состояла в том, чтобы стимулировать воспоминания. С помощью «Немо» собственные воспоминания приобретали такую отчётливость и точность, что переживание уже не ограничивалось памятью, а превращалось в некое путешествие во времени. «Немо» давали возможность заново пережить прошлое.
После того, как группа разошлась с Летней террасы, Ганс направился к Немо-залу. Большая часть диванов была занята: тридцать девять пожилых людей неподвижно лежали на них с закрытыми глазами, на головах — шлемы, утыканные электродами. Все были целиком погружены в прошлое. Ганс улёгся на один из свободных диванов, надел шлем и протянул руку, чтобы включить аппарат. Но перед тем, как нажать кнопку, рука его на мгновение застыла в воздухе. Почему-то он опять подумал про врача, который так возмутил Кармону. Другие уже рассказали ему, что врача зовут Даниель Момбё. Чёрный геронтолог в Испании, как это странно… Ганс почувствовал настоящее любопытство. Ну хорошо, он ещё успеет с ним познакомиться.
Он включил «Немо», закрыл глаза и сконцентрировался на том воспоминании, которое заранее себе облюбовал: день свадьбы — день, когда они с Эммой решили соединиться навсегда, хоть это «всегда» и продлилось всего четыре с половиной года. Ганс вызвал перед своим внутренним взором картину Мюнхенского собора с его красной крышей и высокими башнями-близнецами, увенчанными зелёными куполами. Потом он увидел перед собой средний неф церкви, обрамлённый огромными белыми колоннами. Большое распятие, нисходящее от самого потолка. И увидел самого себя: как он ждёт, когда Эмма взойдёт по семи ступенькам к алтарю под руку со своим отцом.
Мнемонический стимулятор постепенно дополнял его воспоминания. Картины становились всё отчётливее, а потом Ганс начал ощущать запахи ладана и свечей, немного неудобный покрой нового костюма, руку Эммы, которую он держал в своей, — и вот Ганс перестал быть 113-летним стариком, он превратился в молодого человека двадцати семи лет — возбуждённого и безмерно счастливого в день своей свадьбы.
Ганс познакомился с Даниелем Момбе спустя три дня во время рутинного медицинского обследования. Момбе оказался моложе, чем Ганс ожидал, ему было, самое большее, тридцать пять лет. Очень курчавые волосы, иссиня-чёрная кожа и круглое лицо с большими живыми глазами. Нрава он был добродушного и сердечного и по-немецки говорил бегло, хоть и с заметным испанским акцентом.
Проведя полный осмотр и подвергнув его всевозможным тестам, Момбе провёл Ганса в свой кабинет и пригласил сесть. А сам занял своё место за столом, включил голографический экран компьютера и стал рассматривать трёхмерные графики, повисшие перед ним в воздухе.