Солей уставилась на него.
— Я тебе не верю.
— Клянусь тебе! Спроси кого хочешь в Квебеке.
— И спрошу, обязательно спрошу, — сказала Солей смеясь.
— Помнишь, ты и я, танцующие на отмели без одежды?..
Она вспыхнула, вспоминая.
— Мы не танцевали. Это было совсем другое. Мы стирали нашу одежду, потому что там было самое удобное место, и мы немного… — она остановилась, вспомнив, как Реми уговорил ее тогда снять одежду. Вода была совсем не холодная… и Реми убеждал ее, что никто их не увидит…
Теперь они шли вдоль берега, и Солей поняла, что Реми был прав, когда говорил, что город не так далеко, как показалось вначале. Постепенно далекий берег стал виден отчетливее, голубоватая дымка приобрела зеленоватый оттенок, и наконец, стал виден поросший зеленью противоположный берег реки.
— Зимой мы смогли бы перейти по льду, — сказал Реми. — Завтра мы легко переплывем реку в наших каноэ.
Солей охватило волнение. Гран-Пре, с его тысячью домов, был всего лишь маленьким поселком в сравнении с Квебеком. Завтра она увидит этот величественный город. Она будет там вместе с Реми, и он ей все объяснит и покажет, когда они будут гулять по городу.
Первые несколько дней Солей была восхищена и сбита с толку — город, со всех сторон окруженный стенами, казался огромным. Даже просто глядя на эти стены можно было легко понять, почему французам удалось отразить атаки англичан. В то время как англичане стояли на берегу Святого Лаврентия, просматриваемые как на ладони, жители Квебека были защищены толстыми каменными стенами.
Солей не представляла раньше, что можно собрать в одном месте так много людей сразу. Реми пожал плечами, когда она спросила, сколько их здесь.
— Не знаю. Полагаю, тысяч пять или шесть. Вероятнее всего, столько же, сколько и в Луисбурге.
Комната, которую они сняли в гостинице, была достаточно скромной, и все же было очень непривычно оказаться в собственной постели после стольких недель сна под открытым небом или в вигваме микмаков. Построенная из камня, гостиница казалась менее уютной, чем привычные бревенчатые дома. Но после нескольких проведенных в ней дней это уже не имело значения.
Реми пропадал на Плас Руаяль, где расположились торговцы мехами, и Солей проводила большую часть времени одна. У нее не было никаких забот, даже ему не нужно было готовить, так как они ели в обеденной комнате гостиницы. Поначалу Солей боялась отходить далеко от гостиницы. Ей все время казалось, что она может потеряться. Плас Руаяль была густо заселена, и Солей часто слышала приветствия, которыми обменивались живущие по соседству люди. Никто не обращал на нее никакого внимания. Только иногда она ловила на себе случайные восхищенные взгляды, которые скорее тревожили ее, чем доставляли удовольствие. Солей интересовало все — дома, лавки, крупные магазины, люди, одетые так непривычно. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Некоторые леди, несомненно, были одеты по последней французской моде, и Солей пыталась запомнить детали их туалетов, чтобы описать их своим домашним или, вполне возможно, использовать самой, если когда-нибудь будет шить себе похожее. Она подолгу задерживалась у открытых дверей какого-нибудь многоэтажного особняка, где жили элегантно одетые леди, пытаясь рассмотреть, что находится внутри, точно так же, как Реми разглядывал особняк губернатора в Луисбурге. Вокруг было так много всего, что ей хотелось бы увидеть. Дома в городе были выше шпиля церкви в ее родном поселке. В них было много окон, много дымоходов. Все каменные здания были сооружены в основном в течение последних столетий. Несомненно, некоторые из них стояли здесь с начала 1600-х годов.