Стократ, задержав дыхание, сунул руку туда, внутрь. Вытащил свиток и развернул его на колене.
Это вовсе не была карта, хотя очертания ткани повторяли абрис Обитаемого Мира. Это был рисунок, вернее, череда рисунков и знаков.
Послание.
В своих странствиях он научился не только читать по губам, не только понимать чужие языки. Он легко мог собрать из осколков разбитую вазу, кувшин или статую, он различал смысл всюду, где видел малейшую связь. Только он, наверное, из всех живущих и мог прочитать это письмо.
Подарок, говорили знаки, похожие на крохотные детские рисунки. Мир. Жизнь. Дыхание. Помните – ваш мир смертен, но…
Стократ не сумел дочитать: свиток распался пылью у него на коленях, и восстановить послание из пыли не сумел бы самый быстрый ум. Стократ долго сидел на поваленной сосне, неподвижно, зажмурившись: ему казалось, только что он упустил что-то очень важное.
* * *
Огня в верхнем окошке не было.
Едва увидев дом издали, Стократ понял, что дело плохо, и бросился бегом.
Калитка стояла настежь. Стократ выхватил меч.
…Даже не разбойник, даже не браконьер. Прыщавый юнец, начинающий грабитель лихорадочно скидывал в мешок все, что видел – посуду, вышитые скатерти, статуэтки, содержимое шкатулок. Он пошел на дело в первый раз – очень нужны были деньги…
Стократ остановился в дверях. Он все никак не мог поверить.
Через миг парнишка заметил его и попятился, выпуская мешок:
– Ты… бери, ладно! Ты чего? Забирай половину… забирай все, ладно!
За поясом у него торчал кинжал, плохо оттертый от свежей крови. Стократ молчал.
– Забирай! – парень отступал к окну. – А чего?
– Где она? – спросил Стократ.
– Она на меня напала! Она напала, у нее нож…
Парень замолчал навсегда. Из глотки его не вырвалось ни хрипа; он упал на свой мешок, заливая кровью монеты, безделушки и медную фигурку журавля с позолоченным клювом.
Стократ стянул зубами перчатки. Вытер клинок о куртку убитого. Спрятал в ножны, не глядя.
Пошел наверх, более всего желая никогда не подниматься туда. Повернуться и уйти, и все забыть.
Мертвая вдова лежала у кровати.
Живая девочка, закутанная в одеяло, спала в гнезде у печной трубы. Она не проснулась, когда пришел убийца. Она не открыла глаз, когда вернулся Стократ.
Он взял ее на руки и долго держал, слушая, как она дышит. И как бьется ее сердце.
Он держал на руках свой Мир, заключенный в человеческую оболочку. Уязвимый, теплый, смертный мир.
И понятия не имел, что теперь делать.
* * *
– Кормилица? Да вот, в поселении у замка непременно кто-то кормит, там бастардов властителя родится каждый год по десятку! Ну ладно, не по десятку, но кормилицу найдете. А что за младенец? Подкидыш? Ну и ну…