– Ну вот куда ты идешь? Зачем?
– Ни за чем. Просто иду.
– Ищешь чего-то? Приключений, может?
– Не ищу… Сами меня находят.
– А вот твой меч… ты умеешь биться? Или просто так носишь?
– Просто так ношу, – он улыбался.
Поутру она накормила его лепешками, в самом деле очень вкусными, и позвала поглядеть испытание «языкознаек». Стократ решил, что речь идет об экзамене в местной школе, и очень удивился, увидев стол с кувшинами и мастера странной науки.
– А что, у князя вашего много власти? Много подданных еще, кроме вас?
– Как это – кроме нас? – она удивилась. – Поселок наш, Макуха, это сколько же народу! Да еще два прибрежных, называются Правая рука и Левая рука, там сплавщики живут. И еще пильни, огороды, торговый дом… Мало, что ли?
– Не мало, – Стократ улыбнулся.
Эту бы девочку да на улицы настоящего большого города; он снова потянулся, разминая суставы, но бабочка, примостившаяся на голенище, так и не улетела. Бабочка чем-то напоминала ему дочь хозяина таверны.
Рассказать бы этой глупышке о городах, где улицы выстроены ярусами – для пешеходов, для повозок, для карет. О специальных шляпах, которые горожанам предписано носить по праздникам и людным дням: такая шляпа плотно прилегает к голове, тулья широкая и твердая, и в толпе, где люди стоят плечом к плечу, можно ходить по головам. Так, ступая с головы на голову, переходит площадь высшая знать, срочные гонцы да еще, бывало, лекари, спешащие на вызов к градоначальнику…
– …Князь желает строже выбирать!
Там, на помосте, мастер вытащил из мешочка, привешенного к поясу, два крохотных стеклянных пузырька.
* * *
Шмель держал во рту прозрачную жидкость и ничего не чувствовал. Вообще ничего. Вода из колодца – и та красноречивее.
Напротив, в двух шагах, стоял Плюшка и глядел перед собой выпученными безумными глазищами. Его рот был полон, подбородок двигался.
Мастер, обернувшись спиной к толпе, глядел почему-то с ненавистью. Бросил взгляд на Шмеля… Перевел на Плюшку…
Круглые Плюшкины глаза мигнули и вдруг обрели смысл. Он проглотил все, что было у него во рту, дернулась шея.
Шмель тоже проглотил. Вкуса не было. Пустота.
– Ну? – мастер обошел вокруг стола, снова повернувшись к толпе лицом. – Ты?
Он глядел на Шмеля. Тому оставалось только нервно облизывать губы.
– Что, язык проглотил?
– Там ничего не было, – прошептал Шмель.
– То есть ты ничего не понял? – мастер возвысил голос. – Ай-яй, я-то на тебя рассчитывал… А ты, Плюшка?
– Дырявая лодка далеко не уплывет, – быстро проговорил остроносый, с его губ полетели брызги. – У меня насморк, вообще-то…