Несмотря на ужесточение политического режима в стране — показательные процессы, первые волны массовых репрессий, антирелигиозную вакханалию, Барченко не отказался от добровольно взятой на себя просветительской миссии и с завидным упорством продолжал добиваться встречи с руководителями советского государства. В начале 1936 г. он настойчиво просил своего патрона, Г.И. Бокия, в то время возглавлявшего 9-й отдел ГУГБ НКВД, свести его с Молотовым и Ворошиловым, но Г.И. выполнить эту просьбу явно не торопился. Досадуя на медлительность Бокия и, возможно, подозревая его, как и Тамиила, в измене, A.B. Барченко обратился тогда за помощью к другому своему покровителю — Ф.К Шварцу, работавшему фоторепортером «Союзфото» в Ленинграде. «Карлуша» срочно выехал в Москву, встретился с Бокием и Барченко и получил от последнего пакет с «докладом о науке Дюнхор» для передачи Ворошилову. Но усилия Шварца также не увенчались успехом — на прием к наркому обороны ему попасть не удалось. Правда, адъютант Ворошилова Хмельницкий пообещал передать своему шефу пакет Барченко.
Весной 1937 г. A.B. Барченко снова вызвал Шварца в Москву, где дал ему новое, еще более ответственное поручение — на этот раз без согласования с Бокием — встретиться со Сталиным!
«Барченко информировал меня о трудностях проникновения в круги руководителей партийных и советских работников, высказывал неудовлетворенность деятельностью Бокия, который недостаточно энергично добивается выполнения его, Барченко, указаний и не может добиться встречи со Сталиным. Тогда я изъявил желание взяться за выполнение этого задания. Барченко дал согласие и при этом заявил: «Постарайся добиться встречи со Сталиным».[342]
Но и эта попытка закончилась неудачей. «Я два раза пытался попасть на прием к Сталину, — сообщил следователю Шварц, — первый раз в конце апреля я дал телеграмму на имя Сталина с просьбой принять меня. Ответа на эту телеграмму я не получил, тогда в июне месяце я лично сам поехал в Москву с целью добиться приема, но к Сталину меня не допустили, и я уехал из Москвы, не выполнив поручения Барченко. <…> При встрече со Сталиным я хотел рассказать ему о существовании древней науки и убедить его в необходимости личного свидания с Барченко».[343]
Что касается Тамиила, то, расставшись со своим другом, он не утратил интереса к общему делу и самостоятельно продолжал работать с универсальной схемой. Его жена Э.М. Кондиайн в 1929 г. поступила в издательство «Молодая гвардия» художником-оформителем. Летом 1934 г. она побывала с экспедицией в Восточной Сибири (район Витима и Олекмы), собирая материалы для учебника эвенкийского языка. Прежние связи Кондиайнов с другими членами «трудового братства» постепенно распались. Теплые, дружеские отношения сохранились только с К.Ф. Шварцем и его семьей. «Не покидал нас только Карлуша — верный товарищ, — вспоминала Э.М, — Одно лето он провел с нами на Кавказе в Красной Поляне с дочкой Элей. В 1936 г. он прошел с нами Военно-Сухумскую дорогу».