— А я сделал опыт над ним, прощупываю его масонство. Мы арестовали Круглова, чтобы исследовать его мышление. Я искал в нем мудрости костромского Михаила, но ошибся: никакой в нем мудрости нет, и я отпустил его со всеми зерцалами и короной к твоему Дурову. Нет, шамбала ускользает от меня, как мираж…
Я удивилась:
— Шамбала? Какая шамбала?
— Ах, ты не знаешь… Это слово мудрости древней, от которой остались корни в масонстве. И если тебе когда-нибудь попадется где-либо это название горы, реки, деревни, поляны, знай, что здесь в древности исповедовали эту великую мудрость.
Мне стало смешно:
— Глеб, — сказала я, — ты или надо мной смеешься, или тебя кто-то морочит. Скажу тебе: у нас в деревне жил старик и весьма дурашный, сапожник; его звали Шамбал. Значит, он был хранителем древней мудрости?
— Если ты знаешь, что он был дурашный, то прозвище Шамбал он мог получить от старинного «шандала» — подсвечника…
Он говорил серьезно и был, видимо, огорчен. Мне стало его жаль.
— Ах, «Шамбала»… — вспомнила я и пояснила, чтобы его утешить:
— Я совсем забыла об одной интересной книге, прочитанной мною не так давно. Книга переводная, автора забыла, заглавие «Присцилла из Александрии». В ней очень ярко выведены разные народности, разные религии и разные общественные классы, существовавшие в первые века христианства. Разгром Александрийской библиотеки, ученая Ипатия, еврейство, египетские жрецы, философы Греции — полнейшая сумятица в понятиях разных каст и обществ. В этой книге упоминается место, где было сосредоточие правды и мудрости, под названием Шамбала. Мой гость оживился:
— Это очень интересно. Надо познакомиться непременно…
— Но скажи, Глеб, откуда у тебя этот интерес?
— От Барченко.
— От Барченко? Что это еще за Барченко?
— Это большого ума и таланта человек, философ и ученый, который у нас при ГПУ организовал кружок; мы знакомимся там со многими научными открытиями и жалеем, что не знали раньше этого замечательного человека.
— Но откуда он явился?
Глеб встал. Он всегда так делал, когда не хотел отвечать на какой-нибудь вопрос.
— Ну, об этом сейчас не время говорить. — И посмотрев на часы: — Мне давно пора. Прощай. Поговорим в другой раз. А список масонов и книги о тайных обществах дай; я верну аккуратно и то, и другое.
…В Метрополе был клуб «Титан». Возле него собирались жильцы гостиницы с чайниками и кувшинами, чтобы набрать кипятку для очередного чаепития, и в очереди шли всякие разговоры. У «Титана» я встречала очень часто интересного человека, пользовавшегося всеобщим уважением, — старого революционера доктора Вечеслова. Он знал многих ученых, и я спросила, не знает ли он Барченко.