Боль — признак выздоровления…
Слова Элиши снова всплыли в его памяти. Шаг Эгомо становился все медленнее. В конце концов, он остановился, переводя дыхание. В руках пигмей держал свой лук, крепко прижав его к груди. Какого выздоровления ждали его друзья? Его брат нуждается в помощи, он безоружным подставил себя под удар безумного охотника…
Мысли Эгомо кружились в голове в разных направлениях. Что делать? Уходить отсюда, пользуясь несчастьем других? Хорошо ли это? Разве он не должен был помочь, как помогли ему? Разве это не в его силах — дать исцеление тем, кто в нем так нуждался?
Еще несколько дней назад он так и сделал бы — вернулся бы домой, как трус. Но он пересилил себя и остался. Сейчас же он видел лишь одну возможность: вернуться домой как герою — или умереть.
Эгомо замешкался на минуту, потом развернулся назад.
Я услышал рыдания. Я даже подумал, что это мой собственный голос. Но потом почувствовал мягкие руки, гладившие меня по голове, а звуки превратились в успокаивающие слова. Элиши. Это она плакала.
— Что произошло? — пробормотал я, пытаясь подняться. — Где я, почему так темно?
Мне показалось — или рыдания стали сильнее? И почему я ничего не видел? Мир вокруг меня стал темнее, чем самая черная бездна. Я потрогал свое лицо и закричал. Кожа лица напоминала огромную открытую рану. Но самым ужасным было осознание того, что мои глаза были открыты, на них не было ни повязки, ни тугого бинта, но я, тем не менее, ничего не видел. В мою голову закралось ужасное подозрение, и я попытался на ощупь определить, что с лицом. Но я опять почувствовал мягкие руки, которые осторожно уложили меня на пол.
— Не надо, — прошептала Элиши, — не трогай.
— Что с моим лицом? — вырывался я.
Боль была адской. Кожа была похожа на поверхность кратера. Паника возвратилась.
— Что со мной? — шептал я. — И почему я ничего не вижу?
— Твои глаза… — Голос Элиши пропал, прежде чем она продолжила, прошло несколько минут. — Все будет хорошо, — проговорила она. — Тебе нужно лежать спокойно, чтобы я смогла обработать раны.
— Я ослеп? Ты должна мне сказать! Что со мной произошло? — Мой голос начал дрожать, а Элиши все молчала. — Последнее, что помню — ослепительная вспышка, — говорил я. — Больше ничего не помню.
— Я не врач, — наконец-то заговорила Элиши. — Все, что я могу сказать — это то, что ты очень скоро будешь в больнице. Если хоть что-то и можно спасти, то только там.
Ее слова погрузили меня во мрак. Значило ли это, что я, возможно, уже никогда не смогу видеть?..
— Боже, — прошептал я, — как такое могло произойти?