— Нет. Должен?
— Нет. Вселенная идет по неожиданным тропам.
— Не думаю, что я понял. Не думаю, что когда—нибудь пойму. Но это я понимаю. Я готов. Мы готовы. Позови нас на войну и Так'ча придут. Все.
Когда—то они убили одного из их Богов, а теперь у них есть шанс уничтожить всю расу богов. Забавно, не так ли?
— Как скажешь.
Маррэйн снова взглянул на дэчай и хохотнул, странным коротким смешком.
— Я научил их всему что касается владения дэчай. Теперь ни один из них не коснется барркена. В конце концов, я знал Валена, их З'ондара, и мои слова весят не меньше, чем когда—то — его. Никто из них больше не пользуется барркеном. Забавно.
Я должен идти.
— Доброго пути, друг мой.
Маррэйн обернулся к нему прежде, чем темнота поглотила его.
— Когда придет время — позови меня. Я так давно не был на войне.
— Я позову. Можешь быть уверен.
Маррэйн удалился и Синовал вновь остался один. Только он и миллионы голосов Истока. Одиночество…
… за исключением тихого шепота на краю его разума. Он чувствовал его прежде, и снова почувствовал сейчас. Наблюдающий, ожидающий… В тишине он казался громче.
— Кто ты? — прошептал он.
— Это мой вопрос. — последовал ответ. — Кто ты, Примарх Синовал? Мститель, диктатор, предатель, спаситель. Кто ты?
— Ворлонский шпион? Как ты нашел меня?
— Я куда большее, чем ты можешь себя представить, особенно сейчас. Мое имя, Примарх, Себастьян, и я Инквизитор. Я свет что прогоняет тьму, и нет места темнее смертной души. Я знаю где ты прячешься и знаю, к чему ты прикоснулся. Беги от меня куда пожелаешь, ты увидишь меня рядом, когда остановишься.
— Я не боюсь тебя.
— Я знаю. Такая… слабость.
Затем пришла боль, боль какой Синовал никогда не знал прежде. Исток закричал. Миллионы душ закричали как одна. Один из его Охотников кричал, умирая под пытками, без надежды освободиться даже по ту сторону смерти.
Забвение, благословенное забвение пришло к нему.
А затем была тишина. Настоящая и нерушимая.
* * *
За'ха'дум, тысячу лет назад.
Оставшееся несказанным.
Маррэйн шел в тишине. Он мог показаться ходячим мертвецом. Он еще не получил страшного удара, что навсегда разрушит его душу, но он колебался, балансировал на грани, рассматривая две лежащие перед ним дороги, слишком занятый гневом и ненавистью, чтобы знать, какой сделать выбор.
Он видел свет впереди но не беспокоился. Его дэчай был окровавлен и тяготил руку. Казалось, он становится тяжелее с каждым шагом.
Он был воином. Его жизнь была ничем кроме уз и долга. Больше ничего не было.
Туннель раздался и он увидел перед собой сердце За'ха'дума. Пропасть, уходящая глубже, чем мог увидеть глаз смертного. Над ней темнеющее небо.