Выходит, она сама себя предала. С этой невеселой мыслью Пола уселась с ногами в кресло и сжала в руках теплую чашку. За окном завывал холодный осенний ветер.
— Что пьем? — спросил с порога Роже.
Далее почти одновременно случились три вещи. Пола резко повернула голову, едва не пролив чай. Увидела только что покинувшего ванную Роже, на котором, кроме обернутого вокруг узких бедер полотенца, ничего не было. И поняла простую, несмотря на весь ее ужасный смысл, истину: она влюбилась в этого человека. Причем по уши.
— Нет! — Выронив из рук чашку, которая, расплескивая чай, скатилась на ковер, Пола закрыла лицо руками.
Роже метнулся к ней и опустился на колени.
— Ты не обожглась?
О да, как же я обожглась! Ты даже не представляешь, как мне сейчас больно!
— Нет… — выдохнула Пола.
— Но чай, наверное, горячий?
Он обнял ее, и она вновь ощутила чудесное тепло его обнаженной кожи. Настал миг райского блаженства, когда Пола позволила себе прижаться к поросшей мягкими волосками груди и вообразить, что это в самом деле любовь. Она почувствовала, как его рука гладит ее волосы, и с трудом удержалась, чтобы не повернуть голову и не поцеловать красивые длинные пальцы. Но никакая сила не смогла бы запретить ей прижаться губами к тому месту, где билось сердце Роже.
Она так и поступила, однако потом напомнила себе, сколько других женщин точно так же льнули к этой широкой груди, поглощенные мимолетной иллюзией любви. Уколотая болезненной мыслью в самое сердце, Пола отстранилась.
— Все-таки ты обожглась, — озабоченно произнес Роже. — Покажи-ка руки.
— Да нет же. Ты испугал меня, только и всего. — Глаза Полы подозрительно увлажнились. Она провела по лицу тыльной стороной ладони, стараясь не шмыгать носом.
Отстранившись, но не размыкая объятий окончательно, Роже окинул ее внимательным взглядом.
— Что с тобой?
Если бы он добавил ласковое слово или просто назвал по имени, она выложила бы ему все свои сомнения и страхи. Но этого не произошло. И сердце Полы вновь сжалось от боли. Она встала с кресла.
— Со мной все в порядке. — Ее голос звучал уже более спокойно. — Нужно промокнуть ковер, иначе останутся пятна. — Пола сходила на кухню и вернулась со старым полотенцем, которое положила поверх лужицы на светлом персидском ковре. Подождав некоторое время, она подняла тряпку, но особых изменений не обнаружила. — Жаль, что у меня нет горничной. Боюсь, самой мне с этим не справиться.
Роже молча отобрал у нее полотенце и несколько раз с силой прижал к ковру. Спустя минуту от пятна не осталось и следа.
— Да ты специалист! — воскликнула Пола, чувствуя себя полной дурой.