Как же огорчил впоследствии Ноткина представленный Державиным в Комитет документ с предложениями по изменению жизни евреев в России – «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных помыслов евреев, о их преобразовании и прочем». Оказалось, что Державин совершенно ничего не понял из пылких речей Ноткина и по-прежнему относился к иудеям с предубеждением, как к диким инородцам, закоснелым в своем изоляционизме. Однако бороться с недостатками нации, которая, по его мнению, нуждается в облагораживании, поэт собирался весьма сомнительными методами – он, в отличие от Ноткина, и не думал привлекать евреев к общественно-полезным видам деятельности добровольно. Державин ратовал за их принудительное привлечение к земледелию и фабричному труду, а в случае отказа предлагал предусмотреть наказание, вплоть до ссылки в Сибирь, «в вечную работу в горные заводы и без жены». Мнение стихотворца было наполнено глубочайшей ненавистью к еврейскому народу и напрочь лишено каких бы то ни было экономически оправданных соображений.
Разговор о жизни евреев в России в XIX в. у нас еще впереди, но, рассказывая об удивительном финансисте и политике Ноткине, нельзя не признать, что его деятельность имела крайне важные последствия для развития еврейского бизнеса в России и косвенно повлияла на положение евреев вообще.
Ноткин не позволил юдофобским идеям Державина осуществиться. Он представил в комитет предложение, согласно которому для отвращения иудеев от винного промысла предлагалось строить еврейские школы, расширять список видов деятельности, в которой заняты евреи.
Шкловер, в сущности, доказывал комитету тезисы, выдвигавшиеся в середине XIX в. просветителями: еврей способен трудиться и меняться к лучшему, если его оторвать от сложившихся веками занятий, дать ему стимул искать другую работу.
Работа Ноткина содержала еще одну совершенно неожиданную идею – государство должно стремиться искоренить нищету в иудейской среде, потому что она разлагает и не стимулирует к развитию. Его работа в Комитете, впрочем, лишь смягчила участь евреев. Часть предложений Державина не была принята, но Положение 1804 г., ставшее результатом деятельности Комитета, лишь усиливало униженный статус евреев в России. В нем подтверждались границы черты оседлости, вводился запрет жить в деревнях и селах, запрещалось арендовать или покупать землю. Правда, до 1804 г. Нота Хаимович не дожил. Он был похоронен на первом в Петербурге еврейском кладбище, которое сам же и организовал для еврейской общины, собравшейся вокруг него.