Ее глаза
сделались совсем дикими – безотчетная тревога показалась в них без привычной
маскировки. Джулия отвернулась. Бокал ей наскучил, освободившиеся руки принялись
жадно обследовать лежащие рядом предметы, пока не сорвались с темной
поверхности стола. Дэн не прерывал взаимного оцепенения. Через какое-то время
одна из ее красивых ладоней вернулась обратно и безжизненно улеглась возле
смятой салфетки, устало поджав пальцы.
– Джулия, я
обещаю вам позаботиться о безопасности мистера Райна. – Дэн не знал, чем еще ее
утешить.
Та слабо
улыбнулась.
– Спасибо.
Иногда мне кажется, что для вас это тоже важно. Не знаю почему, но мне
достаточно это видеть.
Он кивнул в
ответ. Ее пальцы приподнялись и медленно скользнули в сторону, оставив на синей
скатерти крохотный предмет. Дэн узрел то и дело пропадающий контур дымчатого
камня размером с крупную градину. Как и тогда, с картиной, он ничего не
чувствовал, пока Джулия прятала вещицу, но стоило ей выпустить камень из рук,
как знакомая волна напряжения стремительно разошлась вокруг.
Байронс поморщился. Девушка
бездумно смотрела в сторону. Он попробовал «прощупать» оберег, но силовой
контур немедленно задрожал и начал таять. Дэн напрасно предпринимал повторные
попытки – кто-то раз за разом «прятал» поделку. – Гм... – тихо пробурчал он,
снова потеряв камень из виду.
Джулия не
обратила на это внимания.
– «Опал
бережет спящих» – так он сказал, – она грустно покачала головой. – Значит,
все-таки заметил, что я плохо сплю. Удивительно. Мы никогда об этом не
говорили.
– Мы,
кстати, тоже.
Она
опустила ресницы. – А зачем? Кому это интересно, кроме психоаналитика.
– Плохие
сны?
– Да уж,
хорошего в них мало.
– Сны
ничего не прячут, Джулия. Они рассказывают обо всём, что забывают глаза и уши.
Опытному человеку, вне зависимости от специализации, они могут сильно помочь.
– Вы сейчас заговорили
точь-в-точь как Алекс в последнее время. Да, мне снятся кошмары. Один и тот же
сон – всё время.
–
Расскажите.
Она
поморщилась. Если бы мысль о скором отъезде не вышибла ее из колеи, вряд ли бы
Дэн выудил из нее хотя бы слово.
–
Начинается по-разному... Сумбурно, быстро, потом вокруг начинает темнеть. Если
есть электрический свет, то он тоже слабеет – я даже пробовала менять лампочки.
– Она пожала плечами. – Не помогает. Вещи и люди растворяются в темноте.
Внезапно я плыву в черной воде, одна. Вокруг уже нет ничего, тихо, пусто.
Тепло. Дна нет, неба нет... Главное – не думать о береге. – Она вздрогнула. – Что-то
светится – далеко-далеко.