Они вспыхивали,
когда он проходил мимо, и гасли, оставшись позади. Они тянулись к его ладоням.
Вели по коридорам, сквозь анфилады и галереи – и пышным каскадом падали в
бездну незнакомой винтовой лестницы. Ноги сами несли его вперед. Ступеней
оставалось всё меньше. Вот последняя, обрываются перила. На стенах кропят
голубоватым огнем символы. Шепчутся. Там, в самом низу, дрожат камни, горят и
торопят. Он отчетливо слышит каждое слово. Скрипят тяжелые створки. Медленно
открываются. Слишком медленно. Слишком медленно для него.
Он
прижимает ладони к полу, тихо зовет. Что-то хлещет в ответ, камень под ногами
осыпается горячей золой. «Вернись», приказывает он.
В ответ –
шорох темной одежды.
* * *
На мгновение
он открыл глаза. Кто-то склонился над ним.
– Джулия...
– узнает он, но она исчезает, заносимая стеной из черных перьев.
Глава третья
Астоун
20 октября, 5:47
Маленький
человек нетерпеливо топтался у кованых ворот замка Чесбери, стуча небритой
челюстью. Шаткая походка недвусмысленно намекала на то, за какими занятиями провел
ночь посиневший от холода господин. Вид у него был жалкий. Он тихонько ругался
в бесчувственной тишине, сменившей ночной шторм, поминая долгожителей, местный
климат и автомобильные заводы.
Час назад
его новенький «линкольн» застрял посреди пустынной дороги, растеряв половину
внутренностей, – пришлось бросить машину и идти пешком. Он надеялся набрести на
забегаловку или заправочную станцию, но вместо этого уперся лбом в ненавистные
ворота. На вчерашнем банкете он сделал всё, чтобы избежать внимания леди
Чесбери, и вот – теперь торчит под ее дверью, как голодная дворняга. И деваться
ему совершенно некуда. Правда, он не жалел, что унес ноги из ресторанчика, где
всю ночь напролет веселились ее гости, – ведь он успел до приезда полиции. Сейчас там, должно быть, жарко. Элинор
постаралась, стравила своих ухажеров, и уютное местечко мгновенно превратилось
в иллюстрацию к мафиозному роману. Хорошо хоть, до смертоубийства не дошло, но
крови и сломанных костей всё равно оказалось с избытком. Что и говорить, у девчонки
талант превращать людей в животных.
– Рыжая
стерва, – пробурчал он, вспоминая золотинки на изогнутых ресницах. «Бес ее
дери».
Он кружил
здесь уже четверть часа, но в замке по-прежнему было тихо. В ответ на его
истерические звонки не последовало даже ленивого ругательства, а похмелье и без
того тяжелая штука, чтобы множить его на холод и стояние на своих двух. Лучше
бы он остался в салоне «линкольна» и как следует отоспался.