А куда ей теперь деться?
Хрен ее знает! Может вздернется или аборт сделает. У нее, по-моему, семья имелась, но возьмут ли обратно с пузом? Она ж теперь на передок злая. Познала мужиков давно. Не остановится. Это нас с тобой в бомжихи за руку привели. Та сама нарисовалась. Дома ей всего хватало, кроме мужиков. Вот и нашла вольницу. Ей бы в клевые! Но туда из детсада не берут, — усмехнулась Ольга.
Э-э, если б не моя беда! Если б не сломал мою житуху отец, все иначе сложилось бы в судьбе! — вздохнула девка и попросила: — Холодно мне. Дай чем- нибудь укрыться. Все внутри леденеет.
Ольга! Ты ж возле горяченной печки сидишь. Тут поджариться можно, — удивилась Катька и пошла на чердак, где хранились старые бабкины одеяла.
Едва нагнулась, из-за пазухи выпал портмоне, какой украла в аптеке из кармана мужика Она забыла о нем, а тут он сам о себе напомнил.
Катька открыла его и ахнула: сплошные доллары… Сотки… Даже руки задрожали. Такого богатства не ждала…
«Вот почему он поднял базар в аптеке!» — вспомнилось Катьке. Она поняла, что тот мужик, конечно, попытается найти ее. «Если хватит ума, выйдет на Зинку. Та не выдаст, но засаду в больнице устроить могут. Хотя… По списку врача сумеют и в дом нагрянуть. Подпись там внизу стояла, а эти аптекарши всех врачей наперечет знают», — погасла радость.
«А я собаку на крыльце держать буду. Голдберг хрен кого пустит в дом. Да и попробуй докажи, что я стыздила? За руку не поймали!» — успокаивала Катька саму себя, роясь в старье.
Спустив с чердака пару одеял, она внесла их в дом. И не успокоилась, пока не спрятала доллары под печь. Но, несмотря на это, вздрагивала от каждого стука, шороха. Тут же, будто назло, Женька с Димкой взялись рубить дрова. Приволокли откуда-то доски, какие нужно срочно поколоть и гремят в два топора.
Катька невольно подскакивает от каждого удара. Остановить пацанов, запретить им тоже не хочет. Ночью будет холодно. Сама не знает, что теперь делать? То к Ольге подсядет, то к окну подойдет.
Ты чего заметалась? Кого ссышь? — заметила
девка.
Чирия! — соврала Катька.
Если и возникнет он, я здесь. Не тронет. Не дергайся! Это верняк! Когда смоюсь, барбоса во двор выпусти. Он на пса не попрет! Боится собак! Его в детстве чуть не разорвали кобели. Он тогда только начинал воровать. С тех пор говорит, что пес и вор в одной хазе не сдышатся. Теперь собак многие заимели. Тяжело стало промышлять, Катька! Недавно сама нарвалась на беду. Злая была на всех. Шла по парку, навстречу старуха с собакой маленькой и гадкой, с хвостом поросячьим, а уши как у зайца. Я уж сплюнула, что эдакую мерзость на поводке водят. Да ни где- нибудь в сарае, в доме держат. Нам жить негде! А на этом лидере шерстяная телогрейка с пуговками. А старая услышала, как я ее за того кобеля обложила, и косится на своего гада, успокаивает. Меня смех разобрал. Я такого гниду с ползахода обоссу. Ну и ляпни бабке, мол, тебе что, деньги девать некуда, что мандавошку в стремачи сфасовала. Что тут стряслось, не передать словами! — рассмеялась вымученно.