Увидев Андрейку, она закричала:
— Журналы закрыты в шкафу! Так что не рассчитывай!
— Я и не рассчитываю… — смущенно сказал Андрейка. — Я по другому делу… Вот — произведение принес…
Зойка даже перестала вязать:
— Какое еще произведение?
— Стих…
— Сам, что ль, написал?
— А что? — обиделся Андрейка. — Не могу, что ль?
Зойка хихикнула:
— Вот так поэт, невольник чести! Ну-ка дай…
Шевеля губами, она прочитала басню и одобрила:
— Ничего… Немножко, конечно, бестолково, но сойдет… Это ты в кого целишь — в Гришку, что ль, теть Фросиного? Дом-то — синий?
Андрейка кивнул.
— Я сразу догадалась!.. А он и правда на кота похож! Это ты верно подметил. Стиль у тебя неплохой, хотя размер не выдержан…
— Длинновато?
И Андрейка сразу решил, что в крайнем случае можно укоротить за счет Моськиной добавки…
— В поэзии размер считается иначе, чем в обуви, например… — объяснила Зойка. — Там не в номерах дело, а в ударениях… Нас в культпросветшколе разным размерам учили! Вот могу сейчас сказать, какой тут размер… Кажется, ямб…
Она долго что-то шептала, размахивая в воздухе пальцем.
— Или не ямб?.. Пожалуй, амфибрахий…
Андрейка, с беспокойством следивший за ее рукой, осведомился:
— А это хорошо?
— Конечно! — убежденно ответила Зойка. — Пушкин часто писал амфибрахием!..
Андрейка еще больше загордился: нежданно-негаданно взял да прямо с первого разу и сочинил целый амфибрахий! Хотя Зойка сомневалась:
— Или не амфибрахий?.. Хорей, может…
Хорей Андрейке не понравился, и он попросил:
— Пускай будет амфибрахий, ладно?
— Да пускай… — согласилась покладистая Зойка. — А что же ты, поэт, фамилию не подписал?
— Да-а… — замялся Андрейка.
— Петровны боишься! — догадалась Зойка. — Это ты прав: змея еще та! Ладно. Только без подписи не полагается. Можно проставить псевдоним: другую какую-нибудь фамилию… Будешь как раньше селькоры были, маскировали себя от кулаков…
Андрейке делалось еще приятней: амфибрахий сочинил и псевдоним заимеет!
— Можно так — Обезьянников? — придумал он.
— Нельзя… — поморщилась Зойка. — Неблагозвучно. Вот недавно я читала роман про одного селькора, его потом кулаки убили, он писал под псевдонимом Красный Глаз… Значит, все видит и на карандаш.
Андрейка представил себя и свой глаз в виде светофора, недавно зачем-то установленного в райцентре, и это ему ужасно понравилось! Так и есть: заметил безобразие — на карандаш его. Только «красный» ни к чему, будто он кролик…
— А Соколиный Глаз можно?
Зойка подумала и сказала:
— Нельзя. Заимствовано.
Решили подписать коротко и устрашающе: Глаз.
Для пущего страха внизу амфибрахия Андрейка пририсовал широко открытый глаз, окруженный ресницами, будто сиянием.