За неимением теодолита Андрейке пришлось больше на свой глаз полагаться, прикидывая, сколько воды натечет, если строить плотину. Получилось — много!.. Словом, широко должно разлиться!
Если нет теодолитов и других инструментов, то можно так сообразить. Например, в одном месте среди луга тянется полоса белого песочка, зарастающего репьем и прочим сором… Как она там явилась — вдали от всякой речки? А так, что раньше до этого места вода достигала, и песок не просто песком считался, а пляжем для купания детишек, которые учились в этом месте плавать, рыли ямки и лепили всякую дребедень…
Кучи камней уже заплыли землей, поросли травами, и на глаз видно было, что не хватит их для плотины… Однако булыжников, больших и маленьких, много валялось по берегам Рубца, оставшихся, как Андрейка знал из географии, от древнего ледника. Их можно сюда перетаскать. Собрать бы побольше народу…
Но с народом в Шапкине вообще плохо обстояло, а сейчас и вовсе никуда не годно сделалось… Со всем народом — и с Алехой, и с Моськой, за исключением Читаки, — у Андрейки война шла. И конца этой войне не виделось.
Война получилась из-за игры в карты. Раз у Моськи в комоде обнаружили колоду драных карт и сели втроем играть в дурака. Сначала просто так играли, но просто так надоело.
— Давайте на воду будем, — предложил Моська. — Дурак выпивает полную кружку воды.
А сам кивнул на Алеху. И Андрейка сразу понял, кому придется воду пить… Они с Моськой сели так, чтобы можно было друг другу свои карты показывать и вдвоем играть против Алехи, который ни о чем не догадывался, и, конечно, первую порцию пришлось пить ему. Моська отыскал в буфете кружку — самую большую — и налил ее до краев.
— Ладно… — улыбался Алеха, честно выпивая все до дна. — Мы тоже выиграем!
Вторую кружку он пил уже не так быстро, с передышками и даже хотел на донышке немного оставить, но ему не позволили…
Такая игра, конечно, была гораздо веселее, и поэтому, когда обыграли Алеху на третью, Андрейка с Моськой так сильно смеялись и толкались, что Алеха заподозрил какое-то жульничество, но какое — догадаться не мог, и опять проиграл.
— Не буду пить! — обиделся он. — Вы мухлюете! Я вижу!
— А уговор! — закричал Моська. — Раз проиграл, значит, пей!
— А то нечестно будет… — поддакнул ему Андрейка: ведь всем интересно посмотреть, как Алеха станет выпивать третью кружку.
Алеха был человек необидчивый, но уж если его обижали, то делался очень сердитый. А тут из-за пустяка до того сильно рассерчал, что даже слезы на глаза навернулись и голос задрожал, как у маленького или у девчонки: