Поняв, что слабым местом Юга являются людские резервы, генерал Грант начал стремиться к «размену», к тяжелым, кровопролитным сражениям. Он понимал, что Юг будет обескровлен значительно раньше, чем Север, и добровольно укладывал тысячами солдат в синей и серой форме.
Собственные солдаты после кровавого штурма южной твердыни Викксбурга прозвали его «Мясником». Но Викксбург был взят, несмотря на огромные потери обеих сторон, а Грант продолжал беспощадно использовать свой численный перевес всюду, где только мог.
Все течение Миссисипи до Мексиканского залива оказалось теперь в руках федералистов. Их новый способный военачальник, генерал Шерман, с упорством бульдога рвался на Юг, к сердцу Конфедерации – Ричмонду.
Вскоре Шерман предпринял удачный обходной марш, разграбил и сжег столицу Джорджии Атланту и вышел к океану.
Игра подходила к концу, Север усилил нажим.
Шахтеры Огайо, иллинойсские фермеры, трапперы и торговцы Мэна шли под знамена Линкольна добивать обанкротившееся восстание.
История ответила ясно: разъединять Соединенные Штаты нельзя. Виновные должны были понести ответственность.
Весной 1865 года Роберт Ли сдал остатки своей измученной армии генералу Улиссу Гранту.
Двадцать семь тысяч человек, больных, оборванных и голодных, сложили оружие и были отпущены под клятву верности неделимым Соединенным Штатам.
В апреле 1865 года над развалинами форта Сэмтер Взвился старый флаг, пробитый ядрами батарей Южной Каролины четыре года назад. Все вернулось к старому.
Война кончилась. Север торжествовал.
Война кончилась – и люди немедленно забыли тот основной предлог, из-за которого она велась.
Страна была измучена, опустошена и истоптана. Поля не возделывались, в каждой семье оплакивали убитых. Юг агонизировал, тысячи освобожденных негров ходили за северными войсками, громко требуя пищи.
Федеральное правительство (Авраам Линкольн пал, застреленный в театре южанином, актером Бутсом, за спиной которого чернела зловещая тень Джефферсона Дэвиса) издало ряд законов и распоряжений по устройству негров.
Их освободили от хозяев, освободили от работы, но земли они так и не получили. Их нельзя было наказывать палками на законном основании, нельзя было покупать и продавать.
Они назывались свободными и равноправными гражданами Соединенных Штатов – и умирали с голоду вместе с женами и детьми. Исхудалые, оборванные, они возвращались к обработке постылых хозяйских полей.
Для них по существу ничего не изменилось – ярмо хозяина-плантатора сменилось ярмом северного банкира, взимавшего с плантатора арендную плату. Некоторые поля переменили хозяев, но не безразлично ли это для раба?