– У нас неприятности, масса Пол, – сказал он испуганно. – Масса Алонзо поехал в город и повредил глаз. Был доктор и приказал ему сидеть в темной комнате.
Пол бросился бегом. Джимми сказал правду, нелепейшая история произошла с отцом. Утром он поехал в город на заседание правления национального банка. Был жаркий сентябрьский день, все были в белых костюмах и широкополых соломенных шляпах.
Когда заседание кончилось, они стояли у подъезда, курили и смеялись. Кто-то окликнул судью через улицу, он резко повернулся – и твердый край чьей-то шляпы прошел по его правому глазу так сильно, что глаз мгновенно воспалился. Боль была так сильна, что пришлось вызывать врача. Старый доктор Паркинсон засадил его в темную комнату и велел делать примочки каждый час.
– Я умру без солнца и воздуха, Пол, – покорно и грустно сказал судья. Он просидел в темной комнате почти два месяца безвыходно. В середине ноября его состояние резко ухудшилось, начались сердечные явления, страшные отеки.
20 ноября он потерял сознание, а 22 умер от апоплексического удара, так и не приходя в себя.
Когда два врача констатировали смерть, Пол ушел к себе в комнату и не выходил оттуда до самых похорон.
Судью Морфи хоронили в Новом Орлеане 23 ноября 1856 года, и город еще не видел таких похорон.
Тысячная толпа провожала тело до фамильного склепа на кладбище святого Людовика, что на углу Роял-стрит и Рю-Сен-Луи.
Все знатные креольские семьи Юга прислали на похороны своих представителей, венкам и речам не было конца.
Сам Джеральд Аллисон сказал над склепом растроганное слово, мессу служили шесть священников, безбожника хоронили, как образцового христианина.
Стонали и плакали оборванные цветные женщины из предместий, мрачно молчали мужчины. Они провожали в последний путь справедливого белого судью.
А потом склеп был заперт, и все разошлись по своим делам.
* * *
Пол принял смерть отца с обычной своей сдержанностью, но на душе его остался глубокий, незаживающий шрам.
Сразу после похорон семейство Морфи осталось жить в Новом Орлеане, в большом доме № 89 по Роял-стрит, что был в 1840 году куплен Алонзо Морфи за девяносто тысяч долларов у мистера Мартина Гордона-старшего. Загородный дом стоял заколоченным, его предполагалось продать. Миссис Тельсид заявила, что в доме этом никогда не будет ее ноги. Полу было жаль старого домика, но спорить с матерью он не стал.
В январе нового, 1857 года миссис Тельсид собрала в доме всю свою семью. Из Виргинии приехала старшая сестра, миссис Мальвина, красивая двадцатисемилетняя дама с холодными глазами. Муж ее, необыкновенно учтивый и вкрадчивый Джон Сибрандт, был одним из преуспевающих коммерсантов города Ричмонда. Он мечтал о расширении своего торгового дела и с нетерпением ожидал своей доли наследства.