Пимм прищурил глаза и грубо показал в сторону окон в конце зала, где можно было рассчитывать на некоторую приватность.
Элизабет смотрела, как мужчины пересекают комнату, и при этом ею владели весьма странные мысли. Она обратила внимание, что на протяжении всего этого действа Роуленд Мэннинг не сделал ни глотка чаю и не проглотил ни кусочка бисквита.
Роуленд смотрел на этого самовлюбленного генерала, который в течение ряда лет распоряжался большей частью фондов, направляя их для покупки и сооружения роскошных зданий, что ограничивало возможности строительства конюшен и разведения лошадей в Англии. Роуленд всегда знал, что этот Пимм — болван, тупой властолюбивый болван, к аристократической шкуре которого прилипло много удачи. И что эта удача, богатство и власть присущи лишь избранным представителям света.
— Что ты здесь делаешь? — едва сдерживая ярость, спросил Пимм.
— Пытаюсь поговорить об оплате восьмисот двадцати лошадей, которых вы заказали, генерал.
— Прошу прощения? — закипел Пимм.
— Ваша мелкая сошка, этот ожиревший мошенник лейтенант Тремонт, имел наглость заявить, что контракт, — он вынул из сюртука смятый документ, — более не действителен.
— Ты здесь потому, что хочешь получить плату за лошадей? — недоверчиво спросил Пимм.
— Да.
— В самом деле? Но это не имеет никакого отношения к моей невесте. — На его лице отразилось сомнение и некоторая неуверенность.
— А вы когда-либо слышали, чтобы я отдал за женщину хотя бы ломаный грош? — задал вопрос Роуленд.
Леланд Пимм издал скрипучий звук, который можно было принять за смех.
— Это верно.
Роуленд ненавидел сейчас этого генерала больше, чем когда-либо раньше за весь период их деловых отношений.
— Я знал, что это была всего лишь одна из игр кокетки, любящей пофлиртовать. Она воспламеняет кровь в жилах мужчин. Хорошо, что мне нравится ее тактика. Послушай. Поскольку мы оба отлично знаем друг друга и ты был добросовестным поставщиком лошадей, я лично прослежу за тем, чтобы тебе заплатили, но при одном условии.
— При каком же? — вскинул бровь Роуленд.
— Бастарды должны знать свое место, даже если они богаты. Я не хочу, чтобы ты прикасался к мисс Ашбертон своими грязными руками. Она моя.
Роуленд подавил в себе приступ смеха.
— Несколько преувеличено — самую малость, вы не находите, генерал? — Он снова вскинул бровь. — Но, опять же, я полагаю…
— Знаешь, Мэннинг, я позволил тебе перейти границы, потому что ты один из наиболее надежных торговцев. Но внемли моему предупреждению: у меня более нет острой потребности в твоих лошадях. Если ты захочешь, чтобы я приобрел это стадо, я приобрету, но только на своих условиях.