— Я не допущу, чтобы ты вышла замуж за человека, которому нужны только твои деньги!
— Он меня любит! Понимаете вы это? Не все ли мне равно, что заставило нас сблизиться? Мы думаем обо всем одинаково! Любим одни и те же книги, пластинки, пьесы… Одну и ту же…
— Одну и ту же кухню? — неожиданно закончил Гант. — Может быть, вы оба предпочитаете русские и итальянские рестораны?
Мэрион обернулась, глядя на Ганта расширенными глазами, в то время как он разворачивал желтый листок, покрытый какими-то выписками.
— А в области литературы любите произведения Пруста, Томаса Вульфа и Карсона Маккаллерса?
— Откуда вы знаете?.. Покажите мне этот листок…
Она сделала шаг назад и почти упала на диван. Ни слова не говоря, Гант протянул ей листок. Она растерянно смотрела на него.
— Он был в шкатулке вместе с брошюрами, — сказал Гант. — В том же конверте… — Поверьте, мне очень жаль, — добавил он.
Мэрион подняла на него глаза, потом опустила их на машинописный текст:
Пруст, Т. Вульф, К. Маккаллерс, «Мадам Бовари», «Алиса в стране чудес», Элизабет Браунинг… Обязательно прочитать!
Искусство (главным образом, современное). Хопли (или Хоппер?) Проверить, как пишется — Демут или Демет. Прочесть работы по живописи (Ренуар, Ван-Гог).
Лучший период жизни: годы, проведенные в колледже…
Ревность по отношению к Эллен?
Рестораны: русские и итальянские. Узнать их адреса в Нью-Йорке.
Театр: в основном, серьезные пьесы. Шоу, Теннесси Уильямс.
Лицо Мэрион исказилось. Не дочитав, она дрожащими руками сложила листок.
— Как же я была глупа… — с растерянной улыбкой сказала она, поднимаясь навстречу отцу, который с убитым видом подходил к ней. — Могла бы и догадаться. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой… Да, я должна была понять…
Она разорвала листок на мелкие клочки. По ее расстроенному лицу катились слезы.
— Мэрион… Девочка моя… — пробормотал Кингшип, садясь рядом с ней и обнимая ее. — Считай себя счастливой, что узнала правду до того, как стало слишком поздно…
— Вы не понимаете, — простонала Мэрион, рыдая и закрыв лицо руками. — Нет, вы не можете понять…
Слезы ее постепенно иссякли и наступила полная прострация. Устремив глаза на клочки бумаги, усеявшие ковер, Мэрион вертела в руках платок.
— Хочешь, я провожу тебя в твою комнату? — ласково спросил Кингшип.
— Нет, лучше я останусь здесь… если я вам не мешаю.
Кингшип присоединился к Ганту, стоявшему у широкого окна.
Некоторое время они молча смотрели на отражение огней в речной воде.
— Видит Бог, он мне за это заплатит сторицей, — сквозь зубы сказал Кингшип.
— Вы были очень строги с вашими дочерьми? — отрывисто спросил Гант, преследуя свою мысль.