— Мэрион…
Но она уже убежала.
— Мэрион! — закричал Кингшип, бросаясь в холл вслед за дочерью, поднимавшейся по лестнице. — Мэрион! — строго повторил он.
— Что вы от меня хотите? — спросила она, оборачиваясь.
— Спустись, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить. Это в высшей степени важно. Прошу тебя, выслушай меня.
— Хорошо, — ледяным тоном ответила Мэрион, медленно спускаясь. — Говорите, а потом я сложу вещи и уйду, чтобы никогда не возвращаться.
Мэрион вошла за отцом в гостиную и опустилась в кресло. Она скрестила ноги и положила руки на подлокотники.
— Слушаю вас, — сказала она.
— Гант был… Вчера он… — пролепетал Кингшип, невыразимо смущенный.
— Да?
— Вчера днем, не предупредив мистера Кингшипа, я поехал в Менасет и проник в жилище вашего жениха…
— Нет!
— …откуда привез вот эту шкатулку…
Закрыв глаза, Мэрион вся напряглась. Суставы на ее руках побелели.
— …замок которой я взломал.
— И что вы там обнаружили? — спросила Мэрион. — Планы атомного оружия?
Кингшип подошел к дочери и показал ей брошюры.
— Что из этого? — сказала Мэрион. — Ему их, вероятно, дала Эллен.
— Эллен никогда не интересовалась нашими изданиями и ты хорошо это знаешь, Мэрион. Не больше, чем ты, впрочем.
— А он в вашем присутствии взламывал шкатулку? Вы уверены, что брошюры там находились? — спросила Мэрион, машинально разглаживая загнутые уголки.
— Это как раз выясняется в настоящий момент, — ответил Кингшип, — но зачем было мистеру Ганту?..
Мэрион начала переворачивать страницы одной из брошюр, как перелистывают журналы в каком-нибудь зале ожидания.
— Ну, хорошо, — сказала она наконец, с видимым усилием, — может быть, вначале его и привлекали ваши деньги… В первый раз в жизни я радуюсь тому, что вы богаты, — добавила она, заставив себя улыбнуться. — Для Бада можно найти извинения… семья… обстоятельства… Так это все, что вы хотели мне сказать?
Она встала. Ее руки слегка дрожали.
— Тебе не кажется, что этого достаточно? — спросил Кингшип.
— Достаточно для чего? Чтобы расторгнуть помолвку? Чтобы отказаться выйти за него замуж?.. Нет. Безусловно, недостаточно.
— Ты все еще собираешься…
— Он любит меня, — сказала Мэрион. — Ваше состояние, возможно, сыграло определенную роль вначале, но теперь…
— Мэрион, ты не можешь выйти замуж за этого человека…
— Не могу?
— Он негодяй, он…
— Вот как? Вы ведь всегда прекрасно различали добро и зло? Когда вы решили, что мать плохо поступила, вы выгнали ее. Вам удалось внушить Дороти ваши представления о добре и зле, и они толкнули ее на самоубийство. Вы не думаете, что причинили уже достаточно горя?