Слава Аллаху, что шурави так глупы!
— Тысяч восемьдесят… — сказал полковник — это немало. В Сальвадоре даже меньше… намного меньше… и там победа на стороне правительства.
— Там нет Советской армии.
— Дело не в Советской армии. Вы перерезаете коммуникации русских и поступаете совершенно правильно — но и они перерезают ваши коммуникации, поступая не менее правильно, чем поступаете вы. Каждый раз, как только вы вступаете в открытую войну с русскими, это приводит к двум вещам. Первая — огромные потери, ведь у русских есть тяжелое вооружение, а у вас его нет. Вторая — вашей группировке требуется все больше и больше снабжения. Русские силами войск специального назначения нападают на ваши коммуникации и опорные пункты и разрушают их. Они, по сути, повторяют вашу тактику — и она приносит не меньше успеха им, чем вам. Когда вы пытаетесь вести открытую войну — вы ошибаетесь.
Бригадиру не нравилось то, что он слышал.
— Наши коммуникации и опорные базы стратегически важны…
— Для чего? Для снабжения вашей огромной армии? Да… она огромна, излишне огромна. Количество в ущерб качеству. Вы должны, приняв стратегию партизанской войны, не отступать от нее ни на шаг, и даже если у вас появились дополнительные силы — ни в коем случае не тратить их на открытые нападения на русских. Вы должны развязывать войну, прежде всего в городах. Но и эта задача — вторая по важности. Знаете, какая первая?
Сандерс осмотрел притихших духов.
— Когда вы воюете на своей земле — это неправильно! Чтобы победить — надо перенести войну на землю врага! Вы должны вести войну не в Кабуле — вы должны вести войну в Москве!
Возвращались ночью. Сандерс — в одной машине с полковником Чарльзом Беквитом. За рулем внедорожника, пробирающегося по камням в направлении дороги Джелалабад — Пешавар тоже был американец.
— Что скажете? — спросил Сандерс
— Нет — коротко и четко ответил Беквит
— То есть?
— То и есть. Нет. Нет — это значит, нет.
Сандерс нервно потер руки.
— Я ожидал от вас другого ответа, полковник
— Какой есть. Вы, похоже, не имели дело с парнями с Юга[35]. Если мы говорим "нет" — то это значит "нет". И "да" это не будет ни при каких обстоятельствах.
— Хотелось бы узнать причины. Вас устраивает писать мемуары?
Полковник ухмыльнулся
— Еще как. Как же я рад, что мне не приходится окунаться в ваше дерьмо по самую макушку.
Полковник Сандерс с трудом держал гнев — в конце концов, ему не ставили задачу завербовать этого человека. С ним и с его отказом разбираться будут уже совсем другие люди.
— По крайней мере, полковник, вы можете охарактеризовать то, что мы видели?