— Хорошо… — сказал Шило, и это были первые его слова больше чем за час. До этого он не говорил — стучал зубами.
— Выживем.
— А деду — хоть бы хны.
— Привычный… Они все тут — через границу лазают.
— Чего лазать то. Через мост Дружбы — забашлял и провез.
— Дурь.
— А что. За дурь просто больше забашлять надо.
Шило был прав — война, когда она длится долго это скучно. Так сказал Наполеон. А конец двадцатого века подтвердил — не только скучно, но и гибельно для армии, для тех, кто воюет. Когда война длится долго, когда она из чрезвычайного превращается в будничное и обыденное — тогда нарастают связи. Где можно достать спиртное и дурь, куда можно толкнуть топливо, а куда — и патроны, где можно дуканы пошмонать. Начинается разложение… особенно страшное, когда начинают забывать, ради чего воюют. Армия после восьми лет войны — уже не совсем армия.
— Долго идти еще, как думаешь?
— У деда спроси.
— У него спросишь… Э, дед, чанд саат рах аст?[45]
— Нис, нис… кам-кам…[46]
— Говорит что немного.
— Немного это сколько?
— День, два. Думаю и впрямь — немного.
Вопрос был вполне оправданным, хотя бы они и знали конечную точку маршрута. Дело было в том, что в этой провинции они не воевали и местных троп не знали. В горах километр — это только на карте километр, его можно идти целый день, и так и не пройти.
— Подождем?
— А что? Подождем, отдохнем…
Что-то стукнулось, скатилось со стуком вниз — разомлевший от тепла прапор не сразу обратил на это внимание. Только через секунду скосил взгляд, думая, что упал от тепла камень.
У НОГИ ЛЕЖАЛА ГРАНАТА.
В следующее мгновение, Скворцов бросился вперед и накрыл гранату своим телом. Раз, два… только когда он досчитал до десяти, понял — что-то не так.
— Э, шурави! Руки таки в гору! — раздалось от входа в ущелье
Басмач положил руку на автомат готового стрелять Шила, с силой пригнул вниз.
— Не надо — сказал он по-русски
— Кто там? — крикнул Шило — стрелять буду!
Дед подошел к Скворцову, все еще лежащему на гранате, хлопну его по спине.
— Вставай. Молодец.
У выхода из пещеры их ждал небольшой отряд — восемь человек. Пулеметчик, снайпер, гранатометчик. На всех автоматах — подствольные гранатометы, что большая редкость. Афганская форма "коммандос" без знаков различия, китайские разгрузки-лифчики, обветренные, суровые лица. Бороды — длинные, отпущенные не вчера и даже не месяц назад. Чалмы вместо обычных головных уборов, причем повязанные правильно.
— Товарищ полковник! — вытянулся один из них, видимо старший перед Басмачом
— Вольно… — сказал Басмач — принимайте пополнение. Экзамен сдан.