Натали повела плечом.
— Не знаю… Наверное, в данном случае — да. В общем, я приняла твое предложение, потому что ума не могла приложить, где раздобыть денег. На последний гонорар я купила кресло-качалку, папе пришлось бы что-нибудь соврать, потому как, давая мне крупные суммы, он всегда спрашивает, на что они пойдут. В тот момент, когда ты позвонил, я почти отчаялась.
От благодарности судьбе за то, что та послала ей встречу с Эндрю, у Натали сладко сдавило грудь. Несколько мгновений она просто смотрела на его умное сосредоточенное лицо, не в силах говорить от избытка эмоций.
— Что еще изменилось в твоей жизни? — спросил он негромко. — С возвращением к макияжу и модной стрижке…
— Я уже не вполне уверена, что хочу уехать, — ответила Натали, впервые оформляя смутные мысли, несколько дней крутившиеся в ее голове где-то на подсознательном уровне, в конкретную фразу. — По-моему, это мое желание было не чем иным, как стремлением наиболее легким путем убежать от проблем.
Эндрю прижал ее к себе и поцеловал в висок. Тепло его губ вмиг разлилось по всему ее лицу, проникло глубоко внутрь. Натали на секунду закрыла глаза, думая о том, что ради этой восхитительной минуты страдала бы, если бы потребовалось, не месяц, а целый год.
— Умница, ты все правильно говоришь, — произнес он с нежностью. — Тем, кто просто мечтает убежать от проблем, в монастыре не место, это же прописная истина. Ты уж меня прости, но, по-моему, твое представление о том, почему уходят в монастырь, ниже всякой критики. Да и о жизни там ты имеешь весьма смутное представление.
Натали резко вскинула голову и нахмурила брови.
— Весьма смутное?
Щеки ее внезапно залились краской, а вся затея впервые показалась ужасно глупой, сродни ребяческой выходки.
— Ты можешь хотя бы перечислить десять заповедей? — спросил Эндрю, пристально на нее глядя.
— Десять заповедей? — Натали осознала, что не назовет их и половины, не говоря уже о том, чтобы неукоснительно следовать им. — Не убий, не укради, не прелюбодействуй… гм… — Она втянула голову в плечи и беспомощно посмотрела на Эндрю. — Я сдаюсь. Ты убедил меня: я действительно ошибалась. Мне ужасно стыдно, что я так по-детски относилась к вещам, по-настоящему серьезным.
— Ничего страшного, — прошептал он, опять целуя ее в висок. — На то мы и друзья, чтобы свободно разговаривать о чем угодно. Я рад, что сумел помочь тебе во всем разобраться, и прекрасно понимаю твои переживания.
— Правда? — Натали страстно захотелось, чтобы он сказал ей что-нибудь обнадеживающее, например предложил идти по жизни вместе и делить пополам все невзгоды и радости.