Картер вскочил, задел бумаги, несколько листов спланировало на пол.
— А, ничего. Все в порядке. Я просто…
Они одновременно наклонились, чтобы поднять бумаги, и столкнулись лбами.
— Прости, мне жаль. — Картер взглянул ей в глаза. — Господи, что я несу.
Мак улыбнулась, продемонстрировав ямочки.
— Привет, Картер.
— Привет. — Он взял протянутые ею бумаги. — Я просто намечал главные моменты для дискуссии по Розалинде.
— Какой Розалинде?
— Шекспировской. «Как вам это понравится».
— А, которую в кино сыграла Эмма Томпсон?
— Нет, то «Много шума из ничего». Герцог Фредерик отправляет свою племянницу Розалинду в изгнание. Она переодевается в юношу Ганимеда.
— Своего брата-близнеца?
— Нет, то «Двенадцатая ночь».
— Я их все время путаю.
— Ну, хотя между «Как вам это понравится» и «Двенадцатой ночью» существуют параллели и в замысле, и в сюжете, они заметно расходятся… Прости, я увлекся.
Картер положил бумаги на стол, снял очки, которыми пользовался только для чтения, и приготовился мужественно встретить последствия своих действий.
— Я хочу попросить прощения за…
— Ты уже просил. Ты просишь прощения у всех женщин, которых целуешь?
— Нет, но, учитывая обстоятельства… — Картер, забудь, приказал он себе. — Ладно. Чем могу быть полезен?
— Я заглянула, чтобы передать тебе это. Хотела оставить у секретаря, но мне сказали, что у тебя «окно», и объяснили, где тебя найти. Ну, я и решила передать лично.
Мак протянула сверток в коричневой бумаге и, увидев замешательство Картера, подсказала:
— Мажешь открыть. Это маленький подарок. За то, что Ты позволил мне выговориться и избавил от похмелья. Мне показалось, что тебе понравится.
Картер аккуратно разорвал клейкую ленту, развернул бумагу и увидел фотографию в простой черной рамке. На фоне белого снега и кружевных деревьев ярким пламенем алел маленький кардинал.
— Потрясающе.
— Да, мило. — Мак внимательно смотрела на него. — Одно из удачных мгновений. Вчерашнее раннее утро. Не птица додо, но это наша птица.
— Наша… О, верно. И ты принесла ее мне. — Его лицо вспыхнуло от удовольствия и смущения. — Я думал, ты сердишься на меня после…
— Того, как твой поцелуй отшиб мне мозги? Это было бы глупо. К тому же, если бы я разозлилась, то не стала бы ждать и отколотила тебя, не сходя с места.
— Да, наверное. И все же, я не должен был…
— Мне понравилось, — прервала Мак, лишив его дара речи, и, развернувшись, отправилась изучать помещение. — Итак, это твой класс, где все происходит.
— Да, мой. — Господи, ну почему никак не включаются мозги, и куда подевалось красноречие?
— Я не была здесь целую вечность. Похоже, за это время здесь ничего не изменилось. Обычно говорят, что, когда через много лет возвращаешься в школу, она кажется меньше. А мне она кажется больше. Большая, просторная, светлая.