— Я не делаю секрета из своего пребывания в Бухаре, — деревянно прозвучал голос Энвербея. — Советскому правительству известно, что я здесь.
— Да, да, мы знаем… Они знают, но… конспирация.
— Никаких тайн! Это все, что вы мне хотели сказать, господин министр?
— О нет, нет, простите… Позвольте изложить некоторые соображения.
Усатый встал, уперся своими сильными, крепкими руками в стекло стола и, точно привычный оратор с трибуны, заговорил.
Он произнес длинную речь.
Если отбросить «цветы красноречия» о великом Туране, о благородных идеалах и традициях тюрков, она сводилась к весьма практическим вопросам.
Наступила пора решительных действий. Требование независимости Бухары надо подкрепить активными делами. Тайная организация партии «Иттихад ва Тарраки» во главе с Мунаваром Кари выбросила лозунг: «Англия, а не Москва!» Ставится задача окончательно отделить Бухару от Советского Союза. Это только первый шаг. За ним последует отделение Туркестана, Хивы, казахстанской степи, Сибири.
Энвербей задал все так же бесстрастно один-единственный вопрос:
— Переведите ему… Он говорит от имени всего правительства Туркестанской республики или от отдельных членов правительства?.. Министров или деятелей?
Это «он» несколько покоробило усатого.
— Мы, то есть я, говорим… говорю от имени многих, так сказать, народных комиссаров, э… так сказать… э… которым свойственны взгляды… идеалы которых…
И он снова ухватился за свою основную мысль. Речь его полилась плавно, напыщенно.
Переводчик, наклонившись над ухом Энвербея, быстро переводил:
— Только иттихадисты, мы, члены партии «Иттихад ва Тарраки», почтенные, влиятельные люди, держащие бразды правления в Туркестане, только мы — реальная сила. Мы саботируем все решения большевиков. Мы ведем борьбу с Москвой, мы решительно поднялись против присланной в Ташкент турккомиссии. Мы намеренно и сознательно вошли в состав правительства республики, чтобы изнутри проводить свою политику, и мы проводим свою политику и делаем часто так, как нам хочется, а не как хочется большевикам. Англичане, японцы поддержат нас финансами и оружием. У нас тесный контакт с Англией, с союзниками. Наши уполномоченные сидят в Лондоне, в Париже, в Лозанне. Мы поднимаем вопрос перед Антантой и Лигой Наций, требуем, чтобы большевики нас оставили в покое. Мы договорились раньше с башкирами, татарами о создании Туркестанской республики под эгидой Турции. Но увы, с тех пор как вас, ваше превосходительство, нет в Стамбуле, наша мысль работает…
— Я буду там!.. — с силой сказал Энвер. — Неужели вы думаете, что эта бездарность Кемаль усидит на троне султанов. Я буду там. Неужели вы вообразили, что я закопаю себя здесь. Туркестан — это ступенька лестницы в Турцию, но… продолжайте.