— Ба, ба! — вдруг закричал усатый крепыш. — Помилуй бог, да это Юнус! — И он без церемоний обнял Юнуса и звучно расцеловал.
Юнус обрадованно забормотал:
— Уртак командир!.. Гриневич… я к вам… хотел.
Но командир хлопнул его по плечу:
— Подожди малость, Юнус. Тут дела. Кончу — поедем ко мне!
Он пошел быстро по дорожке, а все командиры — за ним, заслонив назира, все еще стоящего в открытых дверях и энергично жестикулирующего.
До Юнуса донесся все такой же решительный и бодрый голос:
— Здравствуйте… товарищ назир… Мы не опоздали?
Калитка осталась открытой. Юнус перешагнул через высокий порог.
Идя по улице и придерживая ремень винтовки, он бормотал:
«Уртак Гриневич! Ну хорошо, я пойду к тебе. Ты поможешь!»
Сто жгучих огней в моем сердце,
Сто ручьев на моих ресницах.
Рудаки
— Выговорите… Файзи Сами́? Гм-гм… Сами́.
Склонив почтительно голову, назир провел командиров к себе и приказал подать кок чаю.
Слегка наморщив лоб, потирая виски холеными пальцами, Рауф Нукрат всячески показывал, что старается припомнить. Он даже шевелил губами, повторяя имя. Но глаза назира, устремленные на белую стену кабинета, ровно ничего не выражали. «Ни малейшего интереса, — успел подумать Гриневич, — какого черта! Неужто он сам, делавший, как говорят, революцию против эмира, не знает виднейшего революционера?»
— Файзи… «Искусные руки»… — вдруг проговорил назир.
— Ну да, конечно, Файзи Сами́, по прозвищу «Искусные руки»! — искренне обрадовался Гриневич. — Его во всей Бухаре знали.
Оживился и назир.
— Да, да, теперь я припомнил, о ком вы говорите. Этот Файзи из главарей бухарских большевиков?
— Да, да, председатель подпольного комитета, — поправил Гриневич. — Конечно Где он? Вы знаете, где он?
Медленно назир покачал головой:
— Безмерно сожалею, но нам неизвестно.
— И что с ним сталось? Тоже неизвестно?
— Нет.
С сокрушением назир Рауф Нукрат добавил:
— Увы, Файзи Сами, по прозвищу «Искусные руки», за полгода до событий, приведших к падению эмира, перестал подавать о себе вести. — Глаза назира как-то судорожно метнулись, и он вдруг бросил: — Файзи или погиб, или…
— Что или?
— А вы не допускаете, командир, что Файзи Сами, по прозвищу «Искусные руки», мог оказаться, не нашим… даже этим… предателем. Иначе почему же он исчез перед самой… перед самым восстанием Не испугался ли он?..
Назир испытующе поглядел на Гриневича и почти тотчас же опять отвел взгляд в сторону.
— Бред какой-то… Не могу допустить… Он — провокатор! Дикая чепуха, — рассердился Гриневич. — Так вот, Михаил Васильевич, уезжая, наказал во что бы то ни стало разыскать Файзи Сами.