– Вы забыли, сестрица, что меня уже много раз «выдавали замуж» – и вас, кстати, тоже – всякий раз, как отец принимался заигрывать с чужеземными государями. Вот только до брачного ложа дело ни разу не доходило!
А за гордостью Тюдоров идет опасность и желание ранить. Глаза Марии сверкнули, в воздухе запахло кровью.
– Впрочем, вам ли об этом помнить? Вам, чья мать всю жизнь только и делала, что прыгала из постели в постель, дочери потаскухи, которая запамятовала, с кем делит ложе, непотребной девки, которая стелилась направо и налево и до замужества с моим отцом, и после – не удивительно, что вы забыли своих бывших нареченных, а заодно и забылись в моем присутствии!
Краем глаза я видела, как оба Вернона схватились за шпаги. Будь Мария мужчиной, ей бы живой не выйти. Однако что я могла поделать, я – девочка, даже не женщина? Мне осталось одно – опустить голову, чтобы спрятать невольные слезы стыда и ярости.
Никто не проронил ни слова, все стояли как вкопанные. Тишину нарушил далекий шум людских шагов. Мария деланно рассмеялась.
– А теперь, в свои тридцать, я скоро смогу сама выбрать себе мужа, с согласия короля или без оного!
С согласия… или без оного?.. Что за мрачный намек на состояние моего отца?
За окнами слышался смех, кто-то с кем-то перекликался, на траве вспыхивали зеленые отблески фонарей.
Я спросила с вызовом:
– Скоро, мадам? Почему вы сказали «скоро»? Она продолжала, не обращая внимания на вопрос:
– Но я забочусь о вас, сестрица, гораздо больше, чем вы полагаете. Будь моя воля, вы бы не томились без мужа, сколько томлюсь я, вынужденная сохнуть в лучшие годы девичества. Опять о муже? Я выпрямилась.
– Мадам, в мои годы я еще не помышляю о замужестве.
Шум во дворе становился все громче – он явно приближался. Мария словно ничего не замечала.
– «В ваши годы»! – передразнила она. – Да в ваши годы многие давным-давно стали женами и матерями! Нашего дедушки Генриха не было бы на свете, когда бы его матушка не пошла под венец и в постель двенадцати весен от роду. Ведь через шесть месяцев ее мужа не стало, с ним бы оборвался и наш род, если бы юная леди Маргарита не разрешилась по Божьей милости сыном! Первый долг Тюдоров – вступить в брак. И в первую очередь это касается нас, женщин! Разве не в этом наше предназначение?
Я собралась с духом и выпалила:
– Я не хочу выходить замуж. Шаги слышались уже за дверью.
– Е-ли-за-ве-та. – Мария наступала на меня, раздельно произнося мое имя. Я чувствовала въевшийся в ее платье запах ладана, видела совсем близко ее грудь, в крапинках, как старое сало. Изо рта у нее дурно пахло. – Помните: человек предполагает, а Бог располагает. Все мы исполняем Его волю. И, быть может, муж, которого Он вам избрал, приближается с каждой минутой, с каждым днем, с каждым шагом, и даже сейчас, когда мы разговариваем!