Мэг по-прежнему не приходила в сознание, и это был плохой знак.
Зал ожидания оказался маленькой неуютной комнатой с четырьмя креслами и столом, заваленным старыми журналами. Как только они вошли, Энди забился в кресло и прикрыл лицо журналом, делая вид, что читает. Сэм принялся ходить взад-вперед по коридору, изредка бросая на мальчика пристальные взгляды. Последние полчаса они не разговаривали друг с другом. Ему хотелось приободрить сына, но собственный страх мешал найти нужные слова. Он боялся потерять самообладание и еще больше боялся, что это увидит его ребенок.
Энди все время молчал, и Сэм даже спросил себя, не послышалось ли ему, что он назвал его папой там, на яхте, когда Мэг упала. Наверное, в момент опасности Энди забыл о своей враждебности и, учитывая обстоятельства, обратился за помощью к взрослому.
Энди чувствовал, что желудок судорожно сжимается, и изо всех сил надеялся, что его не стошнит.
Нет, он никогда не простит себя, если мама не выживет.
Это он во всем виноват. Уже столько дней вел себя как последний эгоист. За все это время Сэм Грейнджер обратился к нему только с двумя просьбами — помочь ему передвинуть мебель и убрать тот злосчастный канат. Он нарочно не послушался, и вот к чему это привело. Ничего удивительного, что отец больше не желает разговаривать с ним. Теперь он возненавидит такого сына, да и мама, если только поправится, тоже будет ненавидеть его.
Он все испортил!
Что же делать? Попросить прощения? Но каждый раз, как Энди собирался заговорить, он чувствовал, что сейчас расплачется, как младенец. Тогда отец будет презирать его… Он спрятался за журналом.
Нет, так не годится! Он должен найти в себе силы встать, подойти к отцу и попросить прощения.
Давай, Энди!
Он отбросил журнал и с трудом начал подниматься. В то же мгновение слезы ручьем потекли из его глаз, рыдания сдавили горло. Нет, бесполезно!
Увидев идущего по коридору врача, Сэм бросился ему навстречу.
— Вы мистер Стеффорд? — спросил доктор.
— Нет, я ее близкий друг… Моя фамилия Грейнджер. А это наш сын… Как она?
— Переломов нет, но у нее сотрясение мозга, к тому же мне пришлось зашивать ей лоб.
— Она поправится?
— Конечно. Она только что пришла в себя но…
— Слава Богу!
— Но она очень слаба. Всю ночь рядом с ней будет сиделка. Она нуждается в абсолютном покое.
— Можно нам взглянуть на нее? — спросил Сэм.
— Один из вас может войти, но только на одну минуту. Завтра, если все пойдет хорошо, вы сможете забрать ее домой.
Сэма переполняли благодарность и радость. Она поправится! Он с облегчением вздохнул и обернулся к Энди: