АБРАМЦЕВО. ВРЕМЕНА ГОДА
Безмолвие. Абрамцево. Зима.
Звук далеко, как взгляд – за горизонтом.
Рябиновые ягоды снимать
летит снегирь, и грудь горит на солнце.
Абрамцево, безмолвие, снегирь —
и тонкий свист царапнул твердь мороза…
Смеркается, и вот – уже – ни зги,
лишь немота ночная грудь морочит…
Так поползень проворен – серебрист
его убор, его пера отличье
в пределах незатейливых Отчизны
под сенью золотой древесных риз…
Другие ризы памятны земле —
златые ризы жертвенных Обеден.
Пера инаго знаки, и победы
Живого Духа в обрамленьи лет.
2002
Поддерживая древо и томясь
от исполненья зелени и зноя,
я знала, что ещё увидят снова,
что видели доныне и до нас…
Всё – совершилось… Жажду глубины
ствола, души – спина и ствол едины…
Полдневный зной, в какой не тают льдины
иных планет, и тесных уз – иных.
1 июня 2003, Абрамцево
Ларисе Наумовой
Так у холста – строитель и стрелок —
стоит творец и, точно целясь кистью,
слагает Мир… Куда его ни кинуть —
зовёт, – назвать по Имени без слов
зовёт творца… И малой буквой «т»
лишь пробую означить чью-то слабость —
земную меру… горькую… всех тех,
кто у холста стоит в Господню Славу.
2003
Благообразный Иосиф с древа снем…
Тропарь Великой Субботы
Какою птицей, бабочкой, жуком
ползти, лететь, порхать, перемещаясь
в пространстве жизни с тоненьким ушком,
впускающим за выворотность счастья,
незримого ни глазу, ни такой
припухлости над тикающим сердцем,
спускающимся медленно – доколь
невидимо поднимется – до смерти.
Теперь июль – и льну к его теплу,
качаясь между будущим и прошлым,
раскачивает маятником луг
возросшее торжественно и просто.
И здесь, в лугах, в лесах, в июльском сне,
поборники нездешнего участья,
мы – отдохнём, мы вовремя – устанем,
чтобы – туда – где…
снем…
25 июля 2004
То было – рай. Не Тигр и не Евфрат
его укрыли в чаще за посёлком,
созданий переменчивых отряд
скользил…
Скользили, как иголочки по шёлку.
Здесь встал июль и замер, чуть дыша,
из недр произросли духи и духи,
и кажется – я тоже хороша
[10]взлететь туда, как только тихо дунуть.
25 июля 2004