— Интересно, зачем ваш отец пригласил его? — спросил лорд Белгрейв.
— Лейтенант Торп спас жизнь моему брату Стивену несколько лет назад, — объяснила она. — Они друзья.
Хотя она не могла понять, каким образом Стивен встретился с этим человеком. Торп — человек из народа, он не был вторым сыном виконта или графа, как другие офицеры в армии. И если бы не настойчивость ее брата, она знала, лейтенанта ни за что бы не пригласили в их дом.
В том, как Торп на них смотрел, не было и намека на неуверенность в себе. Гнев читался на его лице, когда он смотрел на Белгрейва.
— Он хочет, чтобы о нем думали лучше, чем он есть на самом деле, — заметил Белгрейв. — Но он плохо воспитан и лишь портит настроение окружающим. Я не желаю, чтобы вы приближались к таким, как он. — Барон поморщился.
Собственнический тон лорда Белгрейва ей совсем не понравился, но Ханна не возразила. Ведь в ее намерения не входило оказаться рядом с лейтенантом.
Пусть так, но какое Белгрейв имеет право диктовать ей, как поступать?
Ровным счетом никакого.
Ее головная боль усилилась. Когда музыка смолкла, она поблагодарила лорда Белгрейва, но он отпустил ее руку не сразу.
— Леди Ханна, сочту за честь, если вы согласитесь стать моей женой.
Она и поверить не могла, что он сделает ей предложение вот так, посреди бальной залы!
Улыбка Ханны застыла, но она ответила просто:
— Вам следует поговорить об этом с моим отцом.
Нет. Нет. Тысячу раз нет.
Пальцы барона сжались, когда она пыталась высвободиться.
— Но каково ваше желание? Если бы вам не нужно было разрешения маркиза, что бы вы сказали?
Я бы сказала: ни за что!
На лице Ханны ровным счетом не отразилось ничего. Ей не понравилось выражение его глаз. В них был блеск отчаяния, и она спросила себя, а так, ли прочно состояние Белгрейва, как он заверяет. Заставив себя улыбнуться, Ханна выдавила:
— Вы льстите мне, милорд. Любая женщина была бы рада назвать вас своим мужем.
Только не я.
Но пусть так, стоит сказать словечко отцу, и он позаботится об этом. Перед своими пэрами маркиз выступал как деспот, но с ней он был мягок, вероятно, потому, что она всегда была покорной и нежной дочерью. Он гордился ею.
Ханна с трудом высвободила руку и направилась к своему отцу и братьям, которые стояли у входа на террасу. Поняв по их лицам, что обсуждается нечто важное, она взяла бокал лимонада и вышла на террасу. Нехорошо стоять в одиночестве, но братья совсем рядом, и никто не посмеет ее беспокоить.
Голова у нее болела все больше и больше. Она страдала от подобных головных болей и раньше, они были очень сильными и приковывали ее к постели на целый день.