— Вы выглядите неважно, — услышала она мужской голос.
Не оборачиваясь, она знала, что это лейтенант Торп. Его голосу недоставало изысканности, и это делало его легко узнаваемым. Ханна хотела было подойти к отцу, но решила, что это будет невежливо. Хотела она с ним говорить или нет, хорошие манеры прочно укоренились в ней.
— Со мной все прекрасно, лейтенант Торп. Спасибо, что спросили.
Она надеялась, что он оставит ее в покое, Но лейтенант не сдвинулся с места. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и от его внимания ей стало жарко даже на террасе. Она обмахивалась веером, не понимая, почему его присутствие так сильно ее нервирует.
Ханна не оглянулась, ведь неприлично разговаривать с ним наедине.
— Вы что-то хотели?
Он тихо усмехнулся:
— Ничего из того, что вы можете мне дать, дорогая.
Она вспыхнула, не зная, как его понимать, и сделала нерешительный шаг по направлению к своему отцу.
— Вы выглядите усталой.
Она действительно устала посещать балы и обеды. Устала от того, что ее выставляли напоказ, словно фарфоровую куклу, устала ждать подходящего предложения руки и сердца.
— Со мной все в порядке, — настаивала она. — Вам не стоит беспокоиться.
Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Ему не следовало стоять за ее спиной, особенно там, где любой мог к ним подойти. Она сделала шаг, намереваясь уйти, когда рука в перчатке коснулась ее спины, и инстинктивно отпрянула.
— Не прикасайтесь ко мне, — сурово произнесла Ханна.
— Вы именно этого хотите?
Ее грудь вздымалась, дыхание стало прерывистым. Она была уверена — такой, как Майкл Торп, доставляет одни только неприятности.
Но не успела она вымолвить и слова, как его рука двинулась к ее плечам, лаская кожу, нежно ослабляя напряжение в затылке.
Отойди от него, — настаивал ее внутренний голос.
Но она застыла на месте, не в силах пошевелиться.
В груди у нее закололо, соски напряглись. Он снял одну перчатку, и трепетная интимность прикосновения его ладони к ее коже заставила девушку задрожать.
— Не делайте этого, — умоляла она. Ее голос понизился до тихого шепота, едва слышного. — Вы… вы не должны…
Благовоспитанные леди никому не позволят вести себя подобным образом. Она представляла, что сказала бы ее мать. Но ее никогда прежде не касался такой мужчина, и она чувствовала тайный трепет.
Пальцы лейтенанта скользнули под ее колье, дразня шею, прежде чем коснулись ее волос.
— Вы правы.
Его пальцы сломили ее сопротивление, заставив почувствовать себя живой. Она начала понимать, как женщина может забыть о приличиях.
— Мои извинения. Вы слишком большое искушение, я не мог устоять.