Потом умолкла, вся растворившись в наслаждении: тело жадно принимало толчки, попка приподнималась им в такт…
Эдди прижался низом живота к её животу, на этот раз не потянув свой поршень назад, пися донцем ощутила струю. Пятки Евы потёрлись о простыню, и ноги расслабились.
— Хорош-шо… — блаженствуя, произнесла она и не могла вспомнить второе слово, которое сказала голая художница, лёжа под Ромулом.
Сейчас Ева точно так же лежала под Эдди, который, чтобы не наваливаться на неё всей своей тяжестью, упирался локтями и коленями в постель. Его член — в разрезе её пончика, два тела — словно одно целое.
* * *
Она пообедала с ним в кухне. Несколько ложек подогретого супа, красная икра, крабы, за которыми последовали грецкие орехи, с чьей скорлупой Эдди расправился щипцами, на десерт — мороженое.
— А рыбок посмотрим в другой раз, — сказал он, подмигнув.
Она, блеснув глазками, прыснула.
Он привёз её домой, на террасу вышла Лина. Ева — спокойная, милая, в кепи с длинным козырьком — держала Эдди за руку. На другой его руке были часы, он показал их Лине:
— Три без трёх минут. Я ещё никогда никого не подвёл!