— Иначе говоря, они не такие, как я? — с вызовом спросила Сильви.
— Ты? Не знаю, что с тобой в последнее время происходит, но ты сильно изменилась. — Дэдэ вздохнул.
— Возможно… Выпей же виски, приди в себя и успокойся. Сейчас я отправлюсь в ванную и выйду оттуда даже не в пеньюаре, а в свитере и брюках, чтобы начать серию «приличных фотографий» и не оскорблять твое чувство стыдливости. — С этими словами Сильви захлопнула дверь.
Через десять минут она вновь появилась в комнате такой, какой он увидел ее в первый раз и какой она всегда ему нравилась. Он сразу почувствовал огромное облегчение. Дэдэ всегда воспринимал парик как железную болванку, сжимавшую голову Сильви, а косметику — как маску, скрывавшую ее индивидуальность. Не говоря ни слова, он поправил осветительную аппаратуру и принялся снова щелкать затвором фотокамеры. Для него, как для подлинного художника, настал наконец момент истины.
Вторая половина фотосъемки длилась так же долго, как и первая, но теперь в поле зрения объектива было лишь лицо девушки. Время от времени фотограф знаками давал понять Сильви:
— Поверни голову направо… так, хорошо, теперь налево, приподними подбородок, чуть-чуть опусти глаза и смотри в объектив. Главное — забудь о тех взглядах, которые ты бросала, когда позировала нагишом, и которые, вопреки твоим ожиданиям, не только не делали тебя привлекательной, но, наоборот, уродовали… Я закончил, — сказал он наконец. — Благодарю тебя, Сильви.
— Художник удовлетворен? — ехидно спросила она.
— На этот раз да, — сказал Дэдэ, убирая аппаратуру.
— Еще виски? — предложила Сильви.
— Нет, я иду домой.
— Как? Мы не поужинаем где-нибудь вместе? — удивленно спросила девушка.
— Не сегодня, — сказал он.
— А может быть, господин художник уже кого-то пригласил? — допытывалась Сильви.
— Нет. Я хочу, не откладывая, начать проявлять пленки.
— Ты беспокоишься по поводу снимков, удались они или нет, а главное, не вышла ли я на них чересчур безобразной? — Сильви плеснула в стакан виски.
— У меня нет ни малейшего беспокойства по этому поводу, — спокойно ответил Дэдэ.
— Какие из них ты проявишь в первую очередь? — поинтересовалась она.
— Те, которые я называю «своими», — улыбнулся он.
— А как же те, что снял вначале, когда я была без одежды? — с тревогой спросила девушка.
— Я проявлю их только в том случае, если «мои» снимки мне понравятся, — ответил Дэдэ.
— Не забывай, что ты обещал отдать мне все снимки, — напомнила Сильви.
— Ты их получишь и сможешь убедиться, что прав был я, — уверенно заметил он.
— Не сомневаюсь, что ты нарочно плохо фотографировал меня в голом виде, — капризно произнесла Сильви.