Отныне и навсегда (Харт) - страница 58

Хэл кивнул.

— Жаль, что нам ничего не подвластно.

— Да, — вздохнула Мередит, — я согласна с тобой. — Она взяла в руки свой компьютер. — Думаю, мне пора идти, Хэл. Не провожай меня. Я справлюсь. Давай попрощаемся здесь.

Хэл достал из самолета ее дорожную сумку и, вытащив из нее ручку, установил на нужной высоте, чтобы Мередит могла катить ее по дороге. Мередит повесила сумку с компьютером на плечо, потом остановилась, теребя в руке солнцезащитные очки.

— Знаешь, а я не смогу с тобой проститься, — надломленным голосом сказала она.

— Тогда не будем прощаться, — произнес Хэл, чувствуя, что ему не хватает воздуха. — Желаю тебе мягкой посадки. Будь счастлива, Мередит.

Она посмотрела на него сквозь слезы, потом надела очки, взялась за ручку сумки и направилась в терминал Ваймен-Крик.

Хэл стоял в тени своего самолета и смотрел ей вслед. Через несколько минут объявили посадку на борт до Дарвина, и из терминала на взлетную полосу вышли люди. Хэлу показалось, что он видит в толпе Мередит. Ее походка за эти недели стала для него знакомой.

Вот она помедлила, стоя у трапа и глядя в его сторону. Хэл поднял руку. Она махнула ему в ответ и поднялась на борт самолета.

Хэлу захотелось прокричать ей вслед: НЕ УЛЕТАЙ!

Он жаждал подбежать к ней, вывести из самолета и отвезти обратно в «Вирриндаго», но к этому моменту трап уже убрали, люки закрыли, и тягач потащил самолет к началу взлетно-посадочной полосы.

У Хэла было тяжело на сердце. Он наблюдал, как серебряная птица поднимается все выше в небо, а затем превращается в едва заметную точку. Когда самолет с Мередит на борту скрылся из виду, Хэл снова забрался в свое кресло пилота и полетел в «Вирриндаго».


По дороге в Лондон Мередит убеждала себя, что, как только вернется домой, забудет Хэла и «Вирриндаго». Ведь она провела в этой глуши всего несколько недель. Разве нельзя относится ко всему, что произошло, как к обычному сновидению? Ее пребывание на ранчо было мимолетным и походило… на вымысел.

Проблема состояла в том, что на самом деле она не считала это вымыслом. Отношения с Хэлом были реальными, а вот Лондон показался Мередит чужим и неприветливым. В первое же утро, проснувшись от шума транспорта за окном, а не от стрекота какаду, Мередит затосковала по Хэлу и «Вирриндаго» с такой силой, что была вынуждена свернуться калачиком в кровати и закусить губу, чтобы не расплакаться.

Как выяснилось чуть позже, Мередит зря надеялась на возрождение своих чувств к Ричарду. Ей так и не удалось убедить себя в том, что с Хэлом ее связывали только мимолетная страсть и физическое влечение.