— Но она потихоньку просыпается, — заметил он с удовлетворением, не отрывая горящих восторгом глаз от лица на картине.
Фиалковые глаза девушки светились на темном фоне. Нечто в выражении ее лица вызывало настолько заметный отклик в глядящем на картину мужчине, что Роберта удивленно покосилась на Клемента: чтобы так реагировать на нарисованную девушку! Клемент оторвал глаза от лица красавицы с видимым усилием и оглядел россыпь использованных ватных тампонов на полу около стола Роберты.
— Вижу, расчистка продвигается полным ходом, — сказал он.
Роберта кивнула, переведя взгляд на картину.
— Да, но немножко не так, как я ожидала. Обычно старые картины — а эта явно старая — страдают от угольного отопления, свечей, табачного дыма, сажи, копоти, иногда даже от кухонного жира. Но… не ваша. Вы как-то упомянули о чердаках, и я готова биться об заклад, что именно там ваша леди провела почти два столетия, покрываясь пылью и паутиной. Я начинаю думать, что она никогда не видела света дня — да и вообще никакого света, — пока дом не начали приводить в порядок.
Сверкающие глаза Клемента встретились с глазами Роберты.
— Думаете, модель сама спрятала картину на чердаке?
— Ну, может, это сделал кто-то другой… по злобе, скажем.
И они снова посмотрели на лицо, изображенное на полотне, словно ища ответ.
— Я узнал, откуда взялось полотно. Из небольшого помещичьего дома в графстве Типперэри, — сказал Клемент; его плечо коснулось плеча Роберты, когда оба склонились над картиной. — Его недавно продали и затем переделали в дом для престарелых. Пожилая хозяйка жила там одна последние несколько лет.
— Бедняжка! — с чувством произнесла Роберта.
Клемент проницательно взглянул на нее.
— Что, несладко жить одной в доме?
— Не очень, — поежилась Роберта. — Хорошо еще сейчас лето и поздно темнеет.
— А Дик знает?
— Конечно нет! — Роберта устремила на собеседника обжигающий холодом взгляд. — И не смейте говорить ему об этом.
— Не бойтесь, не скажу, — огрызнулся Клемент. — Можно подумать, мне больше нечем заняться, кроме как портить жизнь вашему отцу! Я очень хорошо к нему отношусь.
— Отец тоже очень хорошо к вам относится, — сказала успокаиваясь Роберта.
— И вас это обижает.
От лжи Роберту спасло появление Лэма и Боба с запасными ключами.
— Уносить портрет? — спросил Лэм.
Роберта с сожалением посмотрела на часы.
— Нет. Я сама все сделаю. А вы идите. Я и не заметила, что уже так поздно.
— Я помогу мисс Бринсли все закрыть, — вмешался Клемент. — Надеюсь, вы не будете возражать? — спросил он через некоторое время, когда мотоцикл промчался по подъездной дороге.