— Но чем вы говорили?
— Ни о чем особенном. Обо всем. Кино. Музыка. Книги. Оглядываясь назад, я думаю, что Роджер лишь потакал мне, выставляя мои вкусы и мнения как невероятно глубокие и зрелые.
— А может, и нет, Линда, — возразила Маделейн. — Ты и впрямь умна и, похоже, излишне благоразумна. И еще слишком впечатлительна. Могу представить тебя в пятнадцать лет. Очень красивая и тонко чувствующая. Возможно, поэтому он и не приставал к тебе, что эта глубина чувств пугала его.
— Я сказала, что он не приставал ко мне? Ну да, конечно, сказала. Совершенно верно, так и есть. Не приставал. Ему не пришлось. Это я, дурочка, к нему пристала, в конечном счете.
Маделейн удивленно уставилась на подругу.
— Так ты сама? Господи Боже! Когда? Где?
— Это случилось ночью перед тем, как Роджер вернулся в Сидней. У веранды.
— Да что же ты такого сделала? Рассказывай!
Уходите спать, отчаянно умоляла про себя Линда родных. Пожалуйста, идите спать. Завтра он уезжает домой. Вы что, не понимаете? Мне необходимо побыть с ним наедине!
Линда была потрясена, когда ее мать тут же поднялась и объявила о намерении удалиться спать. Когда отец быстро последовал за ней, а спустя пять минут и Дэн, Линда возблагодарила Господа за милосердие. Она спрыгнула с перил веранды, чтобы сесть рядом с Роджером на ступеньки, и сердце ее глухо застучало от собственной дерзости.
На Роджере были шорты и открытая майка, Линда была одета так же. После жаркого дня ночной воздух быстро начинал остывать. Но Линде не было холодно. Близость Роджера согревала ее.
Она смотрела на его длинные загорелые ноги, потом на атлетический торс, позолоченный загаром долгих летних дней. Его бедро было всего в дюйме от нее. Если она придвинется чуть ближе, то почувствует тепло его кожи. Но Линда знала, что не решится зайти так далеко.
— Такого ночного неба в Сиднее не увидишь, — задумчиво произнес он, вздохнув и чуть откинувшись назад. Их бедра соприкоснулись.
Линда судорожно подтянула ноги на верхнюю ступеньку и обхватила колени руками, питаясь унять дрожь. Это было слишком!
— Я… Я даже не знаю, — пробормотала она дрожа.
— Твоя мама говорила, что после школы ты собираешься в Сидней, в университет, — оказал Роджер.
— Я мечтаю об этом. Если отец сможет оплатить учебу. Остается надеяться, что следующие три года не случится засухи или наводнения.
Роджер нахмурился, словно ему никогда не приходило в голову, что чья-то судьба может зависеть от погоды.
— Если это произойдет, можешь рассчитывать на меня.
— О, это невозможно! — воскликнула она, несмотря на волнение, которое вызвало столь щедрое предложение. — Уилсоны всегда платят за себя сами.