— Спасибо, — сказала Марта. — Как тебе работается?
— Неплохо. Ни единой лодки продать пока не удалось, но я не теряю надежды.
— В субботу приедешь?
— Не знаю. Хочу наведаться в Лос-Анджелес, вдруг миссис Харли Бакстер Вуд вернулась?
— Это тетка Кармы?
— Да.
— Но ты говорил, что дом заперт на сто замков, значит, она уехала надолго.
— У нее двое детей, а занятия в школе начались, оттягивать возвращение больше нельзя.
— Как ты думаешь, почему она уехала?
— Если я прав и Карма с ней, то она бережет ее от посягательств Братьев и Сестер.
Последовало неловкое молчание, какое бывает, когда люди говорят об одном, а думают о другом.
— Джо…
— Скучаешь по мне, Марта?
— Ты ведь знаешь, что да… Послушай, Джо, мне тоже есть что тебе рассказать, хотя не знаю, важно ли это. Пять лет назад, когда было дознание, я забыла сказать полицейским, а когда вспомнила, решила, что это не имеет значения. Мне Ричард только что напомнил…
— О чем ты?
— О пишущей машинке Патрика. За неделю до того вечера он положил ее на заднее сиденье, чтобы отвезти в ремонтную мастерскую, но все забывал, и я думаю, она так и лежала сзади, когда он посадил того бродягу.
Куинн ждал в машине у дома миссис Вуд. Когда часом раньше он позвонил в дверь, никто не ответил, но у него не было сомнений, что хозяева наконец-то вернулись: окна были открыты, портьеры раздвинуты, радио гремело на полную мощность.
Он взглянул на часы. Половина одиннадцатого. На тенистой, пустой улице было тихо, лишь изредка проезжала машина да звонили вдали церковные колокола. Кто-то наблюдал за ним, прячась за окном второго этажа: розовая портьера колыхалась, хотя ветра не было.
Он подошел к двери и вновь позвонил. В ответ мяукнула кошка.
— Миссис Вуд, — позвал он, — миссис Вуд!
— Ее нет, — раздался из-за двери девический голос. — А мне не разрешают открывать, когда ее нет.
— Карма, это ты?
— Уходите, а то вернется тетя и вызовет полицию.
— Послушай, Карма, это я, Джо Куинн.
— Знаю, не слепая.
— Я хочу с тобой поговорить, — сказал Куинн, — не бойся. Я всегда был на твоей стороне, помнишь?
— Ну, в общем…
— Тогда выходи на террасу, поговорим. Я хочу тебя видеть. Наверное, ты сильно изменилась?
— Вы бы никогда не узнали! — сказала она, невольно хихикнув.
— Так покажись!
— А вы не скажете тете?
— Конечно нет!
Дверь отворилась, и Куинн понял, что Карма права: он бы ее никогда не узнал. Темные волосы были коротко острижены, остатки угрей прятались под бронзовым загаром. На ней было узкое, как перчатка, короткое шелковое платье и туфли на высоченных шпильках. Губы покрывал толстый слой ярко-рыжей помады, а ресницы — такой слой туши, что она с трудом держала глаза открытыми.