То же самое можно было сказать и об «Эль Бокадо», но Куинн вежливо произнес:
— Пожалуйста, я не возражаю.
— Большое спасибо, — сказала женщина, садясь напротив и опасливо озираясь по сторонам. — Вы меня просто спасли!
— Ну что вы.
— Нет, правда! В этом городе, — продолжала она с брезгливой миной, — порядочной женщине страшно ходить одной по улице!
— Вам не нравится Чикото?
— Разве тут может нравиться? Ужасно неприятный город. Потому я и уезжаю.
«Если бы она подкрасила губы и надела шляпку, из-под которой волосы видны, — подумал Куинн, — то в неприятном городе стало бы одной приятной женщиной больше». Впрочем, она и так была хорошенькой — подобного рода бесцветная красота вызывала у Куинна мысли о церковном хоре и о любительских струнных квартетах.
За рыбой с картошкой и капустой она сообщила Куинну свое имя (Вильгельмина де Врие), род занятий (машинистка) и заветную мечту (стать личным секретарем какого-нибудь важного человека). Куинн тоже сообщил ей свое имя, род занятий (сыщик) и заветную мечту (уйти на покой).
— Сыщик? — повторила она. — Значит, вы полицейский?
— Почти.
— Фантастика! И вы сейчас что-нибудь расследуете?
— Лучше будет сказать, что я тут отдыхаю.
— Но никто не приезжает в Чикото отдыхать! Наоборот, все хотят отсюда уехать!
— Меня интересует история Калифорнии, — сказал Куинн, — например, откуда взялись названия некоторых городов.
— Ну, это просто, — разочарованно произнесла она. — В конце прошлого века сюда из Кентукки переселился какой-то человек. Он хотел выращивать здесь табак — лучший в мире табак для лучших в мире сигар. Чикото и значит — сигара. Только табак тут не уродился, и фермеры переключились на хлопок — это оказалось прибыльнее. Потом открыли нефть, и сельскому хозяйству в Чикото пришел конец. Видите, я вам все рассказала. — Она улыбнулась, показав ямочку на левой щеке. — Теперь ваша очередь. Откуда вы?
— Из Рино.
— Что вы здесь делаете?
— Изучаю историю Калифорнии, — правдиво ответил Куинн.
— Странное занятие для полицейского.
— Как говорят в Хобокене, chacun a' son gout.[5]
— Наблюдательные люди живут в Хобокене, — пробормотала она, — очень наблюдательные.
Хотя в ее лице ничего не изменилось, у Куинна возникло ощущение, что его дурачат и что если мисс Вильгельмина де Врие поет в церковном хоре или играет в струнном квартете, то она фальшивит — возможно, просто так, из хулиганства.
— Ну правда, скажите честно, зачем вы приехали в Чикото? — спросила она.
— Мне нравится местный климат.
— Ужасный.
— Местные жители.
— Пренеприятные.
— Местная кухня.
— Голодная собака не притронется к этой еде! Вы меня вконец заинтриговали. Ставлю доллар против пончика, что вы здесь по делу.