Коваль расхохоталась и открыла дверь.
– Вы дико догадливы. У меня есть только чай – правда, хороший – и галеты.
– Отлично! Устроим пир, – Георгий сунул ей банку с вареньем и пакет из супермаркета, в котором отчетливо угадывался силуэт бутылки шампанского и коробка конфет. – А вот это… – он полез в карман дубленки и вынул… маленького белого плюшевого ангелочка с деревянным личиком и золотой веточкой в руке. – Вот этот товарищ – или господин, как правильно? Словом, неважно – главное, что он будет защищать вас от всего.
Марина взяла игрушку и улыбнулась:
– Спасибо. Вы проходите…
– А я и прохожу, – весело отозвался он, снимая ботинки. – Смотрю, мои указания пациентка выполнила, тапочки теплые нашла, кофту тоже.
Марина вдруг вспомнила, что на ней только теплые колготки и удлиненная кофта, и вдруг смутилась, но потом решила – а чего неприличного? Она его не приглашала, званого вечера не планировала, да и вообще… «Черт, а ведь ночь на дворе! Я впустила к себе незнакомого мужика… Ну, Коваль, ты совсем», – подумала Марина и, пока Георгий вешал дубленку, успела сунуть в карман кофты электрошокер и почувствовала себя спокойнее и увереннее.
Георгий повернулся к ней и улыбнулся:
– Наверняка думаете, я ненормальный, маньяк или еще кто-то.
– Есть такое.
– Знаете, Ксения, а я впервые в жизни испугался, что больше никогда вас не увижу.
– Вы бы что-то более свежее придумали, Георгий, – усмехнулась Марина, опираясь спиной на дверной косяк. – От таких слов становится скучно – я слышала подобное еще в далекой юности.
– Уверен, и потом вы неоднократно это слышали. И еще не раз услышите. Так что мешает мне тоже это сказать? Так что – чаю предложите? – он чуть склонил голову набок и снова улыбнулся широкой открытой улыбкой.
Марина молча оттолкнулась от косяка и пошла в кухню.
Это была странная ночь. Они пили шампанское с малиновым вареньем, намешав его прямо в чайных чашках, потому что фужеров в съемной квартире не водилось. Марина, не любившая этого напитка и никогда не понимавшая вкуса, вдруг открыла для себя новые ощущение от пузырящейся холодной жидкости. Привкус малины делал шампанское менее резким, а аромат почему-то будил воспоминания о Женькиной бабке Насте. Та была мастерица печь пироги с малиной…
– О чем вы думаете? – вдруг спросил Георгий, коснувшись краем своей чашки Марининой.
– Я? Да ни о чем не думаю, – пожала плечами Коваль. – Просто странно – мы сидим у меня в кухне, совершенно незнакомые, в сущности, люди… пьем шампанское, которое я, признаться, ненавижу… И я даже не знаю, кто вы. А вы не знаете, кто я.