– Пусть это звучит неромантично, но я очень проголодалась, – призналась Афина улыбаясь.
– Тогда ты разложи наши припасы, а я охлажу вино вон под тем водопадом, – предложил Орион, протягивая ей сумку с едой.
Несмотря на их ранний отъезд, мадам Аргерос наготовила множество греческих закусок, способных пробудить аппетит даже у разборчивого гурмана. Афина не знала названий многих блюд, но узнала долму – голубцы, завернутые в виноградные листья.
Орион был готов отведать все, что приготовила для них добрая хозяйка таверны, и прилег на землю рядом с Афиной. Они были так счастливы, что, не произнося лишних слов, лишь обменивались восхищенными взглядами. Только после того, как они уничтожили почти все дары мадам Аргерос, а Орион допил вино, Афина поняла, что настала самая благоприятная минута для того, чтобы рассказать ему о себе.
– О чем ты задумалась? – неожиданно спросил Орион.
– О тебе, – ответила она.
– Это правильно, моя дорогая! Ты всегда должна думать обо мне, а я – о тебе!
– Что же ты думаешь обо мне? – спросила Афина.
– Я думаю о том, как сильно люблю тебя. О том, какой я счастливец, – потому что судьба подарила мне встречу с тобой!
– Я чувствую то же самое!
– Мы с тобой даже думаем одинаково, чувствуем одинаково. Мы с тобой очень похожи! – негромко воскликнул Орион, протягивая к ней руки. – Иди ко мне!
Это прозвучало почти как приказ, и Афина почувствовала в этих словах такое нетерпеливое желание, что подумала: зачем нарушать очарование этих божественных минут, если ее признание может все испортить?
Она потянулась к нему и оказалась в его нежных объятиях, не в состоянии думать ни о чем, кроме своего любимого.
Когда они продолжили путь, краска смущения еще не сошла с ее щек. Она все еще ощущала счастливую расслабленность.
Ей не хотелось принимать никаких решений, не хотелось делать никаких усилий, выбирая момент, чтобы рассказать Ориону о себе.
Ей хотелось лишь знать, что он ее любит. Она любила его так страстно и безоглядно, что это пугало даже ее саму. Пугало, что ее счастью может настать конец, что оно лопнет, как радужный мыльный пузырь, от неосторожного прикосновения.
– Я обожаю тебя! – сказал Орион, помогая ей сесть в седло, и она не могла думать ни о чем больше.
Два часа спустя Афина наконец увидела вдали лазурную гладь Коринфского залива. До него было еще далеко, но они неуклонно приближались к берегу. Чувствуя, как тревожно замирает в груди сердце, девушка спросила:
– До Микиса еще далеко?
– Не больше мили, – ответил Орион. – Ты не слишком устала, дорогая? Мы проделали немалый путь, но ты и вправду оказалась превосходной наездницей. Добираться верхом легче, чем плыть до Микиса морем. И я не представляю, что бы делал с моим жеребцом.