– Ты… ты молода, – отвечала миссис Милфилд. – Тебе… еще многое… предстоит. Я… старалась… беречь тебя… больше не могу. Я… ухожу… ухожу к Джону.
– Да, моя любимая, но я без тебя пропаду. Мамочка, дорогая, как я смогу жить без тебя?
Легкая, едва заметная улыбка коснулась губ миссис Милфилд.
– Ты… ты будешь счастлива, дорогая, – проговорила она тихо. – Очень… очень счастлива. Мне… мне он нравится… очень.
Вайра смотрела на мать в изумлении. Что это значит? О ком она говорит? Вопросу, готовому сорваться с ее уст, помешало умиротворенное выражение, внезапно преобразившее лицо миссис Милфилд.
На мгновение Вайре показалось, будто морщины на ее лице исчезли, годы словно отступили. Ее мать уже не выглядела старой, больной, измученной страданиями, а была, как когда-то прежде, молодой, оживленной, красивой. Глаза ее широко раскрылись, и голос, звонкий и отчетливый, прозвучал в комнате.
– Джон! Джон! – воскликнула она.
Она сделала попытку протянуть руки, но едва они поднялись в воздух, как в тот же момент упали на одеяло, ослабевшие и безжизненные.
Вайра поняла, что ее мать умерла.
Женщина, оставшаяся лежать на кровати, была не она. А мама, снова молодая и очаровательная, навсегда соединилась с пришедшим за ней мужем.
Вайра была уверена в этом, хотя и не сумела бы выразить это ощущение словами. Она безмолвно опустилась на колени у кровати и оставалась в таком положении, пока кто-то не помог ей подняться и не увел в другую комнату.
Теперь, сидя на деревянной скамейке в саду, она воображала себе свое возвращение в Лондон, в одиночестве, ощущала пустоту их маленькой квартирки, пыталась представить себе поиски новой работы, возвращение по вечерам, приготовление еды и долгие часы в молчании за чтением и размышлениями, пока не наступало время ложиться спать.
Она представила себе годы такой жизни и содрогнулась.
Она ни разу не говорила с Йеном, хотя ей передавали, что он звонил каждый день.
Она сама сказала доктору Бергеру, что не хочет ни с кем говорить и никого видеть.
Она была благодарна доктору за то, что он ее понял.
– Я должна завтра вернуться в Англию, – сказала она вслух.
Ее охватила слабость при мысли о путешествии, покупке билетов, необходимости решить, возвращаться ли ей поездом или самолетом.
И как раз когда она об этом подумала, она услышала за спиной чьи-то шаги.
Она обернулась и тут же вскочила на ноги, изумленно вскрикнув.
Перед ней стоял Пьер. Пьер, смуглый, темноволосый, красивый, кого она меньше всего ожидала здесь увидеть.
– Не бойтесь, – сказал он. – Прошу вас, Вайра, не бойтесь меня.