Она постучалась в дверь купе люкс. Откинувшись спиной почти совсем к стенке, старик Яков лежал, полузакрыв глаза. На полу валялись спички, окурки, и повсюду пахло валерьянкой. Очевидно, и мягкий вагон тряхнуло здорово.
Катя спросила у старика Якова, как он себя чувствует и не пора ли заменить грелку.
— Пора! Давно пора! — сердито сказал он, раскрыл полы пиджака и передал Кате холщовый мешочек.
— Девочка! — не отрывая глаз от книги, попросил её пассажир. — Будешь проходить, скажи проводнику, чтобы он пришёл немного прибрать.
— Да, да! — болезненным голосом подтвердил Яков. — Попроси, милая!
«Милая»? Хорош «милый»! Он так вцепился в Катину руку и так угрожающе замотал плешивой головой, что можно было подумать, будто с ним вот-вот случится припадок. Катя выскочила в коридор и остановилась. Что это всё такое? Что означают эти выпученные глаза и перекошенные губы? А она вот возьмёт и крикнет проводника. И потом ещё передаст ему эту сумку!
Проводник как раз шёл в вагон и остановился, вытирая тряпкой стёкла.
«Сказать или не сказать»?
— Девушка, — спросил вдруг проводник, — что вы здесь всё время ходите? У вас билет в плацкартном, а здесь люкс.
— Да, — пробормотала Катя, — но мне же нужно… и они меня посылают.
— Я не знаю, что вам нужно, — перебил её проводник, — а мне нужно, чтобы в мои купе посторонние пассажиры не ходили. Что это вы взад-вперёд носите?
«Поздно! — испугалась Катя. — Теперь уже говорить поздно… Смотри, берегись, осторожней!..»
— Да, — вздрагивающим голосом ответила она, — но в пятом купе у меня больной дядя, и ему нужно менять воду в грелке.
— Так давайте мне сюда эту грелку, — протянул руку проводник, — для больного старика я и сам это сделаю.
— Но ему уже больше не нужно, — пряча холщовую сумку за спину, в страхе ответила Катя. — У него уже совсем прошло!
— Ну, не нужно, так и не нужно! — опять принимаясь вытирать стёкла, проворчал проводник. — А вы сюда больше не ходите. Мне лично всё равно, но порядок есть порядок.
Потная и красная, проскочила Катя на площадку своего вагона. Дядя вырвал у неё сумку, сунул туда руку и, даже не глядя, понял, что всё было так, как ему нужно.
— Молодец! — тихо похвалил он племянницу. — Талант! Мата Хари!
И странно! То ли давно уже Катю никто не хвалил, но она вдруг обрадовалась этой сомнительной похвале. В одно мгновение решила она, что всё пустяки: и её недавние размышления и подозрения, и что она на самом деле молодец, отважная, находчивая, ловкая.
Она торопливо рассказала дяде, как было дело, что сказал ей пассажир, как мигнул ей старик Яков и как увернулась она от подозрительного проводника.